Сталин: операция «Эрмитаж»

В чем состоят эти возможности, что требуется для того, чтобы эти возможности существовали в реальности?

Прежде всего требуются достаточные природные богатства в стране: железная руда, уголь, нефть, хлеб, хлопок.

Есть ли они у нас? Есть. Есть больше, чем в любой другой стране.

Взять хотя бы Урал, который представляет такую комбинацию богатств, какой нельзя найти ни в одной стране. Руда, уголь, нефть, хлеб – чего только нет на Урале!

У нас имеется в стране все, кроме разве каучука. Но через год-два и каучук мы будем иметь в своем распоряжении.

С этой стороны, со стороны природных богатств, мы обеспечены полностью. Их у нас даже больше, чем нужно…

Иногда спрашивают, нельзя ли несколько замедлить темпы, придержать движение. Нет, нельзя, товарищи! Нельзя снижать темпы! Наоборот, по мере сил и возможностей их надо увеличивать.

Задержать темпы – это значит отстать. А отсталых бьют. Но мы не хотим оказаться битыми. Нет, не хотим!

История старой России состояла, между прочим, в том, что ее непрерывно били за отсталость. Били монгольские ханы. Били турецкие беки. Били шведские феодалы. Били польско-литовские паны. Били англо-французские капиталисты. Били японские бароны. Били все – за отсталость. За отсталость военную, за отсталость культурную, за отсталость государственную, за отсталость промышленную, за отсталость сельскохозяйственную. Били потому, что это было доходно и сходило безнаказанно.

Помните слова дореволюционного поэта: «Ты и убогая, ты и обильная, ты и могучая, ты и бессильная, матушка Русь». Эти слова старого поэта хорошо заучили эти господа. Они били и приговаривали: «ты обильная» – стало быть, можно на твой счет поживиться. Они били и приговаривали: «ты убогая, бессильная», – стало быть, можно бить и грабить тебя безнаказанно.

Таков уж закон эксплуататоров – бить отсталых и слабых. Волчий закон капитализма. Ты отстал, ты слаб – значит ты не прав, стало быть, тебя можно бить и порабощать. Ты могуч – значит ты прав, стало быть тебя надо остерегаться.

Вот почему нельзя нам больше отставать…»[115]

Сталин не сулил золотые горы, не обещал построить социализм за одну или даже две пятилетки. Зато мимоходом он бросил фразу, малопонятную в речи марксиста, большевика: «Теперь у нас есть отечество». И это после пропаганды на протяжении многих десятилетий прямо обратного по смыслу, считавшегося бесспорным, фундаментальным постулата – «у пролетариев нет отечества».

Не развив столь крамольную мысль, Сталин поспешил вернуться к основному: к вопросу о темпах, еще раз и предельно просто объяснив необходимость индустриализации, модернизации экономики страны:

«Мы отстали от передовых стран на 50 – 100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут»[116].

И все же, выступая на столь важном форуме, об одном Сталин умолчал – о том, что буквально несколько дней назад Совнарком СССР весьма основательно скорректировал пятилетний план. Число предусматривавшихся больших и малых строек сократилось с нескольких тысяч до 65, названных ударными. Остались лишь те, что давно успели пройти нулевой цикл, в которые уже была вложена большая часть намеченных средств, где работа шла вовсю далеко не первый месяц. К ним причислены были и начатые задолго до принятия пятилетнего плана Днепрогэс, Турксиб.

Сохранил Совнарком самое главное: три металлургических комбината – в Запорожье, Магнитогорске, Кузнецке; машиностроительный гигант в Свердловске. Ведь, по словам Сталина, «без развития тяжелой промышленности мы не можем построить никакой промышленности, не можем провести никакой индустриализации»[117]. Да еще остались как важнейшие стройки Нижегородский автомобильный, все тракторные и комбайновые заводы, без которых нечего было и думать о модернизации и коллективизации сельского хозяйства.

Причина этого решения, так никогда и не получившего огласки, крылась в тривиальной нехватке средств. Не рублей – их хватало, так как эмиссии проводились чуть ли не ежеквартально, а валюты, – столь важных для страны фунтов стерлингов, американских долларов, французских франков, германских марок, которыми приходилось расплачиваться за индустриализацию, за выполнение пятилетнего плана. А валюты стало катастрофически не хватать из-за мирового экономического кризиса, серьезно сократившего объемы советского экспорта.

Видимо, Сталин не стал упоминать о корректировке плана, объяснять происшедшее по ряду причин. Он не хотел ни охлаждать энтузиазм населения, столь близко к сердцу принявшего идею индустриализации, ни дискредитировать власть, так быстро отказавшуюся от собственных планов. Разумеется, любой читатель газет поймет, что произошло, по сообщениям со строек.