Сталин и заговор Тухачевского

Едва ли нужно доказывать, что «дружить» с евреем Гамарником, начальником Политуправления РККА, и его семьей мог только тот, кто: 1) сам был иудейского происхождения, 2) имел дореволюционный партийный стаж или хотя бы с 1918 г., 3) был активным участником Гражданской войны, 4) работал рядом с Гамарником или имел его рекомендации, 5) разделял все его взгляды.

Ю. Борев, обходя некоторые щекотливые моменты, признает лишь следующие (но и это очень интересно!):

«Мой отец — Борис Семенович Борев, вместе с моей матерью участвовал в Гражданской войне, потом учился. В начале 30-х годов заведовал кафедрой философии в Харьковском университете, работал профессором ВУАМЛИНа (Всеукраинская ассоциация марксистско-ленинских научных институтов), главным редактором Партиздата Украины. Директором этого издательства была Мария Демченко — жена будущего первого секретаря Киевского обкома, в подчинении у которого некоторое время работал Хрущев и который затем станет наркомом заготовок СССР и погибнет в 1937 году».

Осенью 1934 г. Борис Борев оказался в очень опасном положении:

«Его исключили из партии, как русского шовиниста, читал лекции на русском языке. Его коллег исключили за украинский национализм: читали лекции на украинском. Кроме того, отца обвинили в том, что он — ученик „украинского националиста“, известного философа, академика Владимира Юринца, незадолго до этого арестованного. Отец поехал в ЦК партии Украины обжаловать решение об исключении (столицу только что перевели из Харькова в Киев). Те, кому он звонил, надеясь на помощь, не отважились его принять. Только завотделом пропаганды ЦК КП(б) Украины Килерог (псевдоним-перевертыш, настоящая фамилия — Горелик) предложил прийти после рабочего дня. Горелик сказал отцу:

— В Харьков не возвращайся, даже не заезжай домой, затеряйся в каком-нибудь маленьком городке и начинай жить сначала. Не мельтешись. Не добивайся восстановления. Сейчас, в связи с делом Кирова, пойдет большая волна. Многих она накроет.

— А как же ты?

— Я останусь до конца, буду стараться помогать людям. Человек, спасший отца, вскоре погиб.

Я, сестра и мать остались одни. Отец уехал, но не в маленький городок, где он был бы как на ладони, а в Москву. Он сменил профессию философа на профессию юриста — благо было второе образование — и начал с нуля. Однако жизнь выталкивала его наверх, и скоро он был уже заместителем главного арбитра в московском областном Госарбитраже. Осенью 1936-го мы переехали к нему. Не зная за собой никакой вины, отец жил в страхе. По настоянию матери, он ради безопасности семьи сжег остававшиеся у него авторские экземпляры двух его книг по философии, изданных еще в прежней, харьковской жизни. Многое из судьбы отца я узнал лишь после XX съезда». (Там же, с. 135-136.)

Делать столь удачную карьеру можно лишь: 1) при мощных рекомендациях «видных людей», 2) при вхождении в политическую группировку Сталина или оппозиции. Украина, вместе с Ленинградом, являлись главными оппозиционными центрами, где засели все враги Сталина, выдвигавшие работников исключительно по фракционному признаку. Тех, кто внушал оппозиции мало доверия, кто не прошел «испытания» на храбрость и верность, — тот беспощадно «задвигался», что удавалось довольно просто — с помощью клеветы и НКВД, а также отделов кадров, где обосновалось много тайных сторонников оппозиции.

* * *

Здесь следует сказать еще об одном человеке, фигуре очень неясной, имеющей отношение к Гамарнику. Он, этот человек, похож на чемодан с тройным дном. О нем, безусловно, следует поговорить.

Кулик Григорий Иванович (1890-1950, чл. партии с 1917) — специалист по артиллерии, активный участник всяких репрессивных мероприятий. Сражался с немцами в Первую мировую войну. Активный участник Гражданской войны. Закончил Академию им. Фрунзе (1932). Маршал Советского Союза и Герой Советского Союза (1940). Любитель выпить, хорошо пожить, большой поклонник женщин. Женат был трижды. Третья жена — Ольга Яковлевна Михайловская, подруга его собственной дочери. Он женился на ней в октябре 1940 года, когда она была в 10-м классе, и разница в возрасте у них составляла 32 года. По делам бывшего маршала последняя потом попала в лагерь и, освободившись при Хрущеве, возбуждала вопрос о его полной реабилитации. Она, конечно, интересна сама по себе: из какой семьи происходила (об этом лицемерно умалчивается!), чем занималась при своем муже? Ответов пока нет. Можно высказать лишь предположение, что она — внучка Александра Ивановича Михайловского-Данилевского (1790-1848), участника войны 1812 г., адъютанта М. Кутузова, войны с турками (1828-1829), автора популярных работ о войнах 1812-1814 гг. Если верно данное предположение, тогда становится понятным, почему не хотели ничего говорить относительно ее родословной. Приятно ли было сознаваться, что прославленной в России фамилии революция принесла страшные несчастья?! Для Кулика же брак мог казаться очень выгодным, так как укреплял его личные связи со старым офицерством, вышедшим из рядов царской армии.