Сталин и Мао. Два вождя

П. П. Владимиров, конечно, прекрасно представлял себе свое положение в Яньани. Он записывал в своем дневнике: «Да-а, жизнь изобилует здесь западнями. Можно сказать, что мое естественное состояние — непрерывное напряжение. Попытки одурачить или скомпрометировать меня (споить, выведать истинное отношение Москвы к яньаньским событиям, бесконечность каверзных вопросов — самых невинных с виду, соблазнить покладистостью девиц, стремление навязать свои измышления и, наконец, купить доверие) — это не столько, чтобы избавиться от меня, сколько обратить в свою веру. Нет, не завербовать, а сделать“своим” в полном смысле слова. Убедить и принудить меня поверить во все, что отстаивает Мао, представить в своих отчетах Москве политику Мао как непогрешимую и защищать его интересы. Здесь на это бьют!

Пожалуй, они уже верят, что я усвоил их образ мыслей. Именно поэтому председатель ЦК КПК столь часто “исповедуется передо мной”. Но это не откровения с товарищем — Мао Цзэдун из тех, кто взвешивает каждое свое слово и поступок... Я пользуюсь его “доверием”. Это игра в доверие»... [81] Отношение к П. П. Владимирову и было, собственно говоря, отношением к Сталину, с известными поправками на различия в положении этих двух людей. В замечаниях П. П. Владимирова ощущалось и отношение Сталина к Мао Цзэдуну.

22 декабря 1944 года Мао Цзэдун в беседе с П. П. Владимировым, в частности, заявил, что в случае необходимости он сформирует в Особом районе «свое правительство. Пусть тогда Чан Кайши попляшет в своем Чунцине! И Особому району плевать, признают ли такое правительство Советский Союз (!), Соединенные Штаты и Великобритания. Будут благоразумны — не станут привередничать. Откажутся налаживать межгосударственные отношения — КПК не пропадет. Десять лет, двадцать лет, целый век не будут признавать нашего правительства, а потом все равно пойдут на мировую и пришлют своих послов. Все признают! Хоть на сто первый год, а признают! Никуда не денутся — признают!»

Сообщая о высказываниях Мао Цзэдуна, П. П. Владимиров обратил внимание Москвы на то, что Мао Цзэдун, особенно в беседах с американскими представителями в Яньани в 1944 году, «явно рассчитывал разрешить внутриполитические вопросы в стране, заручившись поддержкой и помощью Соединенных Штатов. Конечно, он и словом не обмолвился о том, что рассчитывал и рассчитывает противопоставить Москве Белый дом.

С помощью американцев Мао пытался заранее придать будущему столкновению с Гоминьданом выигрышный для себя характер. На деле все эти месяцы он предлагал Белому дому себя вместо Чан Кайши. Он не мог не сознавать, что американцы согласились бы на такого рода союз лишь на строго определенных политических условиях, и в первую очередь на условиях изоляции Советского Союза в дальневосточной политике.

Фактически в торге за оружие стоит именно это стремление Мао Цзэдуна. Он, разумеется, осознает все трудности подобного сближения. Однако надежду лелеял и, возможно, лелеет по сию пору. Ведь недаром Чжоу (Чжоу Эньлай. — Ю. Г.)перед самым вылетом Баррета (руководителя группы связи США в Яньани. — Ю. Г.)передал ему новое письмо Патрику Хэрли (послу США в Чунцине. — Ю. Г.).

Именно предпочтение американцами Чан Кайши заставляет Мао сейчас искать опору в Москве, не порывая окончательно с Белым домом. На это рассчитаны секретная переписка, сцена с Барретом, которую он мне изобразил, и другие факты. Во всяком случае Мао перестраховывается — это так. Москва в его планах вроде запасного варианта. Конечно, худшего для него варианта...

В таком духе я, — писал П. П. Владимиров, — и составил доклад для Москвы». [82]

Очевидно, что отношение Сталина к происходившим тогда в Китае событиям, и в частности к политике Мао Цзэдуна, было выражено в статье «Положение в Китае» (Обзор. Автор П. Крайнов), опубликованной 2 декабря 1944 года в газете «Известия». В Яньани к этой статье проявили повышенное внимание. По словам П. П. Владимирова, «Мао Цзэдун воспринял статью по-своему. Для него она — доказательство будущей активности СССР на Дальнем Востоке».

П. П. Владимиров полагал, что в статье была указана основная причина военного поражения — раскол Китая, раскол национальных сил; Москва, по сути дела, предупреждала, что не позволит Гоминьдану прибегать к военной силе в отношениях с КПК; статья также доказывала, что не отождествляет судьбы китайской революции и китайских коммунистов с курсом Мао Цзэдуна; в статье выражалась надежда, что здоровые силы китайского общества возобладают в политике единого антияпонского фронта.

В статье содержался весьма примечательный тезис: «Причиной создавшегося критического положения... является наличие значительного влияния в правящих кругах Китая реакционных элементов, которые вместо политики укрепления национального единства и демократии в стране проводят политику разъединения национальных сил... Губительная подрывная политика реакционеров и капитулянтов еще не пресечена». [83]