Сталин и деньги

А вот один из эпизодов, характеризующий обстановку первого периода войны. 16 октября 1941 года в 14 часов со­стоялось заседание Совнаркома СССР, длившееся недолго. Была дана директива до 19 часов того же дня всем наркома­там выехать из столицы и начать нормальную работу в дру­гих городах. Мы тотчас разошлись выполнять указание.

Филиал Наркомфина СССР с июля 1941 года действовал в Казани. Там находилось более половины сотрудников нашего центрального аппарата.

Теперь встал вопрос об эвакуации остальных лиц, а также огромного архива. Тот же вопрос стоял перед другими нарко­матами. Решено было все ненужные бумаги сжечь. И над Мо­сквой поднялись в разных местах пепел и густой дым. Не­обходимая документация вывозилась по месту назначения. В Москве остались два моих заместителя: один — для связи, другой — для окончательной ликвидации бросового имуще­ства и документов. Сев в легковую автомашину, я решил пе­ред отъездом в Казань заехать в котельную одной из фабрик, где сжигались наши бумаги. Хорошо, что я это сделал. Пер­вым же человеком, на которого я там наткнулся, был началь­ник одного из отделов наркомата, а рядом с ним лежал за­пломбированный пакет с некоторыми секретными и очень нужными документами. Помощь, можно сказать, подоспела вовремя...

В конце 1942 года была ликвидирована так называемая взаимная задолженность предприятий. Им зачли обоюд­ные претензии, подытожив сальдо задолженности. Структу­ра платежного оборота изменилась. В 1940 году в постоян­но действующий зачет было внесено 5,8 миллиарда рублей, а в 1945 году — 8,5 миллиарда. В те же годы чековые расчеты составили соответственно 2,1 миллиарда и 3 миллиарда руб­лей. Цифры аккредитивов или особых счетов, наоборот, упа­ли с 4,2 миллиарда до 2,3 миллиарда; акцептных расчетов — с 43,2 миллиарда до 42,3 миллиарда. Быстро росли бюро вза­имных расчетов. До войны их было чуть более шестидесяти, а к концу войны их число перевалило за полторы сотни. Два­жды в год приходилось проводить разовые отраслевые за­четы, особенно внимательно — в тяжелой промышленности. До 1943 года сохранялась масса просроченных платежей. А ведь объем финансирования не стоял на месте. Так, Пром­банк в 1942 году мобилизовал внутренних ресурсов на капи­тальные вложения в сумме свыше 1,5 миллиарда рублей, а в 1944 году — уже более 2,5 миллиарда рублей. Сеть учрежде­ний по долгосрочным вложениям заметно расширилась.

Определенные сложности испытывали мы в связи с час­тичной эвакуацией Монетного двора. Как известно, перед войной в СССР стало 16 союзных республик. Но на монете чекана 1937 года и позднее число витков ленты на колось­ях Государственного герба СССР, обозначавших республики, вместе с нижней перевязью оставалось вплоть до 1946 года одиннадцать, так как в период войны не было подходящих условий для обновления штемпеля. Иногда вообще не удава­лось осуществить чеканку. Так, совсем нет бронзовой моне­ты за 1942 и 1944 годы, чрезвычайно мало никелевой монеты 1942 года. В Совнаркоме СССР не раз поднимался в то время вопрос о несоответствии монетного образца административ­но-политическому делению страны. Однако дальше разго­воров дело не шло. Как-то в разгар войны состоялся обмен мнениями по этому поводу у И. В. Сталина. Отвечая на пред­ложение изменить штемпель, В. М. Молотов сказал, что нет смысла; только после войны будет окончательно ясно, сколь­ко у нас союзных республик. Кто-то негодующе воскликнул:

— Вы полагаете, что мы можем их частично потерять?

Сталин, вмешавшись, заметил с улыбкой:

— Давайте не будем сейчас гадать, жизнь сама покажет, какой образец понадобится.

Действительно, в 1948 году мы отчеканили монеты с 16-ленточными витками. Что касается денежной реформы 1947 года, о которой я расскажу ниже, то монета, датирован­ная этим годом, не была выпущена в обращение.

Но все эти перипетии были мелкими по сравнению с теми хлопотами, которые мы испытали в связи с выпуском фашистами на оккупированной ими территории фальшивых советских денег.

Трудно удержаться, чтобы не провести параллель с по­ложением капиталистических военных финансов. Война су­щественно влияет на капиталистическое хозяйство. Вот, на­пример, Соединенные Штаты Америки. Их правительство и во время войны, и после нее, наученное горьким опытом, по­стоянно старалось использовать методы «государственного регулирования» экономики. Этот способ «изобрел» один из столпов современной буржуазной политэкономии — Джон Мейнард Кейнс.