Сталин без лжи. Противоядие от «либеральной» заразы

–  Вы обвиняетесь в преступной деятельности под руководством врага народа Косарева. Вы хорошо знали Косарева?

–  Насколько позволяли несколько лет совместной работы в спорте.

–  Ваши отношения были дружескими?

–  Он постоянно оказывал “Спартаку” поддержку в решении организационных и хозяйственных вопросов.

–  Какие вы получали от него задания?

–  Какие задания? Обыграть басков, выиграть первенство Союза, побеждать в международных встречах.

–  Не прикидывайтесь простачком, речь идёт о политических заданиях. Доказано, что Косарев примыкал к оппозиционной группировке. Нам известно, что вы вместе с братьями должны были во время парада осуществить террористический акт против членов Политбюро и лично товарища Сталина. Как вы собирались это сделать?

–  Что за нелепость? Какого парада?

–  Парада на Красной площади в 1937 году. Забыли? Вот фотография, которую мы нашли в вашем доме при обыске. На ней отлично видно, что машина, оформленная футбольной бутсой, шла буквально в десяти метрах от Мавзолея. Из неё очень удобно было осуществить ваши зловещие замыслы. Это тягчайшая улика. Что скажете?

Я молчал…

–  Расскажите мне, куда вы дели вагон мануфактуры?

Теперь уже я был совершенно сбит с толку.

–  Какой вагон мануфактуры?

–  У нас есть сведения, что в первые месяцы войны из Иванова в адрес «Спартака» отгрузили вагон с мануфактурой. Он исчез.

–  В первый раз слышу. Надо спросить у тех, кто занимался этим вагоном.

–  Не прикидывайтесь. Без вас такая пропажа не могла состояться. Вы знаете, что такое мародёрство?

–  О мародёрстве знаю, а о вагоне нет.

Суета вокруг вагона продолжалась недели две. Потом эта тема постепенно ушла из обвинительных формулировок. Я понял, что вагон обнаружили.

Впоследствии я узнал, что в неразберихе начала войны его отправили на какую-то другую станцию и потом доставляли в Москву кружным путём.

Нелепая возня с мануфактурой имела вполне определённую цель. По Москве распускали слухи, что Старостины расхищали народное добро, а значит, арестованы за дело, и нечего о них сожалеть» [923] .

Разумеется, суд был скорым и неправым:

«В ноябре 1943 года нас судила Военная коллегия Верховного суда.

После чтения обвинительного заключения председатель суда Орлов начал с вопроса:

–  Признаёте ли вы себя виновным в предъявленных вам преступлениях?

Я ответил примерно так:

–  Да, я всё это высказывал, не подозревая, что это преступно…