Сталь и шлак

— Этого добра чем меньше, тем лучше, — с удовлетворенной улыбкой сказал он Гаевому, показывая пальцем на колбу.

С остальными определениями было сложнее. Зеленый цвет раствора никеля и оранжевый — хрома ничего не говорили ему: он редко имел с ними дело. Приходилось ждать окончательных результатов анализа. Но как медленно тянулись эти томительные минуты!..

— Восемь элементов вместо обычных четырех. Взбеситься можно, пока все сделают, — шепнул он Гаевому, и тот понимающе улыбнулся.

В лабораторию вошел Шатилов, опасливо косясь на Каревскую, которая обычно не выносила вторжения в свое «святая святых» и бесцеремонно выпроваживала любопытствующих. Вслед за мастером протиснулся сталевар Никитенко, просительно и лукаво глядя на хозяйку помещения. Он уселся прямо на пол, у стены, подложив под себя рукавицы. За ним, широко распахнув дверь, появился Луценко с решительным и мрачным видом: попробуй, мол, выгони!

Потом вошли другие сталевары, заинтересованные новой плавкой.

Каревская старалась их не замечать. Она проверяла работу лаборантов, полностью разделяя общее волнение за судьбу плавки. В группе ожидающих завязалась беседа, заметно оживившаяся после того, как стали известны результаты анализа по семи составляющим. Оставалось узнать последний результат — содержание хрома.

Постепенно к едким испарениям реактивов примешивался щекочущий дымок махорки.

Каревская недовольно морщила нос, но терпеливо молчала.

Глаза Крайнева возбужденно блестели, он что-то рассказывал вполголоса и смеялся. Пришли Опанасенко и Лютов, заправлявшие печь после выпуска.

— Сергей Петрович, — взволнованно произнесла Каревская, — плавка по хрому — брак, мало хрома.

Все взоры обратились к Крайневу. Он увидел испуганные глаза Шатилова, укоряющие — Опанасенко, мрачные — Луценко.

— Вот тебе и инструкция, — зло сказал Лютов.

— При чем тут инструкция? — резко оборвал его Крайнев. — Она предусматривает конечный результат, а расчеты присадок делал я. Проверьте анализ сами, — обратился он к Каревской. — Этого не может быть.

— Хорошо, я проверю, — сказала Каревская, направляясь к аналитическим весам, но выражение ее лица говорило, что она больше верит анализу лаборанта, чем расчету инженера.

Снова предстоял целый час ожидания…

— Идем готовить к выпуску вторую плавку на другой печи, — сказал Крайнев, прикоснувшись к плечу Гаевого.

— А почему на другой? — удивился тот. — Тебе приказано выплавлять пока на одной печи.

— Да, на одной, но я задание понимаю иначе. В этой декаде я должен был отлить четырнадцать плавок, но на четыре дня опоздал. На одной печи будет только шесть плавок, а на двух я задание выполню.

— Надо было сказать об этом директору, успокоить его, — с упреком произнес Гаевой. — Ведь у него тоже душа болит.

— Сперва надо сделать, а потом сказать, — холодно ответил Крайнев. — Хоть одну плавку, — добавил он и выжидательно посмотрел в сторону лаборатории.

«Выпустить такую плавку — это не заслуга, — думал он, — но не суметь ее выпустить — это… срам».

— Это позор! — вырвалось у него, и он повернулся так резко, что Гаевой тревожно взглянул на него и, стараясь перевести разговор на другую тему, заговорил о положении на фронте.

«Фронт… — с болью подумал Крайнев. — Фронту броню нужно отлить, а я отлил… пилюлю».

Разговор не клеился. Оба были слишком подавлены неудачей.

«Первая плавка, — мысленно оправдывал начальника Гаевой. — Мало ли что могло произойти? Менее сложные марки и то иногда по неделям осваивали. Только почему он взял всю ответственность на себя? Ведь на заводе есть и главный инженер, и технический отдел, которые могли бы помочь. Что это? Тщеславие? Нет, просто уверенность в себе и в своих людях. А все-таки результат… — И он выругал себя за то, что, придя в цех, не вызвал сразу же Макарова. — Вызову его хоть на вторую плавку». Гаевой направился к ближайшему телефону.

У первой печи показался директор, за ним — главный инженер. Макаров возбужденно жестикулировал и что-то доказывал Дубенко, который, не слушая его, направлялся прямо к Крайневу.

Сергею Петровичу захотелось тут же уйти, но он сделал над собой усилие и остался. «Началось», — подумал он.

Дубенко подошел к нему и остановился. Видно было, что только присутствие рабочих сдерживало взрыв негодования.

Из лаборатории опрометью выскочил Шатилов и помчался по площадке.

— Сергей Петрович! — закричал он еще издали. — Хорошая плавка! Хороший хром! Проверили. Лаборантка ошиблась!

Макаров довольно улыбнулся и взглянул на директора.

Дубенко протянул руку Сергею Петровичу.

— Поздравляю.

— Готовлю к выпуску вторую, — доложил Крайнев, еще не зная, как примет директор его сообщение.

Дубенко усмехнулся и взглянул на Макарова.

— Видели, — сказал он, — не слепые.

По площадке веселой гурьбой шли сталевары. За ними спешила сияющая Каревская, держа в руках паспорт первой плавки.

С этого дня по-иному потекла сталь из мартеновских печей.

Вместо кипящей, шумно брызжущей тысячами искр, той, что шла на рядовые сорта металла, потекла по желобам в ковши густая, спокойная, качественная сталь, предназначенная для танковой брони.

2