Стая гадких утят

– Поэтому мы и нуждаемся в помощи, чего уж тут поделаешь? На лицах все написано. Сейчас тебя с таким лицом все милиционеры тормозить будут.

– Лицо не в форме, зато документы в порядке, – ответил Евгений, заводя мотор.

Глава 10

Вчерашняя бабка-вахтер встретила их словно родных, не хватало только каравая с солью.

– Здравствуйте! К Пуле? Проходите, пожалуйста! Сегодня она точно у себя, вчера как-то неудобно получилось.

– Да ничего! Здесь, как я понимаю, располагается много фирм, вы же не можете уследить за всеми, – поприветствовала ее Яна.

– Как вы себя чувствуете? Выглядите, если честно, неважно…

– Спасибо за честность. – Яна покосилась на Евгения.

– Ой, а что это с молодым человеком?! Какой ужас! Вчера же он не падал со ступенек…

– Это он сегодня ночью приложился, – пояснила Яна.

– Ну надо же… – удивилась бабка, поправляя косынку, – вот ведь невезучая молодежь.

Они подошли к недружелюбной мраморной лестнице, и Евгений легко поднял Яну на руки.

– Только не урони! – взмолилась Яна, ахнув от неожиданности.

– Постараюсь. – Женя засопел, начиная свое второе и такое нелегкое восхождение.

Наконец они преодолели этот психологический барьер и поднялись на второй этаж. Яна подумала о том, что хотела бы знать, как выглядит Пульсерия, потому что, как ни старалась, не могла ее вспомнить. Когда же они увидели ее, Яна поняла, почему та не попала в коридор ее памяти. Более незаметную женщину трудно было представить. Маленького роста, очень худенькая, она походила на юркую мышку. Удивительно, что при таком крошечном росте Пульсерия умудрялась еще и сутулиться, втягивать голову в плечи, будто хотела стать еще незаметнее. Яну, с ее ростом под два метра, не слезающую с двенадцатисантиметровых каблуков, это особенно удивляло. Белое, худое личико, большие, выразительные, с белесыми ресницами глаза. Плотно поджатые губы, словно Пульсерия боялась сказать лишнее. Одежда была соответствующая: длинная, строгая юбка непонятного грязно-серого цвета, темный пиджак с грубыми мужскими лацканами, безвкусная трикотажная кофточка под горло.

Как ей только не жарко в такой многослойной одежде?

– Здравствуйте, друзья мои! – на мгновение раскинула худенькие ручки Пуля и тут же обхватила себя за птичьи плечики, испугавшись своего открытого эмоционального жеста. – Что с вами случилось? Вы попали в аварию?

– Нет… вчера Яна навернулась здесь с лестницы, – пояснил Евгений.

– Мне баба Маша рассказывала… Но я не думала, что все настолько серьезно, – словно извиняясь, произнесла Пульсерия.

– Все очень серьезно! Мы попали в больницу! – решил нагнать страху Женя.

– Какой ужас! А с тобой-то что?

– Бандитская пуля, – отмахнулся Евгений, делая Цветковой тайный знак, чтобы она не проговорилась, но Яна сделала вид, что не поняла, для чего он делает такие выразительные глаза.

– Наш Женя, похоже, вылечился. Сегодня ночью изображал героя-любовника, за что и поплатился. Результат, как видите, на лице.

Хозяйка бюро по трудоустройству густо покраснела:

– Ну что же мы здесь в дверях-то? Пойдемте ко мне в офис…

Пульсерия повела их широким темным коридором к единственному большому окну в конце, которое и давало свет в это помещение. Вентиляция в доме была никакая, кондиционирования конечно же в помине не было, душной волной по всему коридору стоял неприятный затхлый запах. Даже их тела, рассекая воздух, не создавали передвижения воздушных масс.

Офис Пульсерии оказался самым крайним – большая комната, когда-то соединенная из двух комнат. Сразу бросилось в глаза обилие света из огромных окон, их в комнате было целых четыре. После темного коридора свет просто ослеплял, чуть не сбивая с ног. В комнате были четыре стола, старые стеллажи и много домашних цветов. Они росли в горшках разного размера. Цветы в два ряда стояли на подоконниках, на полу, висели на стенах в специальных подставках, занимали пустующие столы и полки.

Кроме цветов, в комнате находилась только Пульсерия. Цветы все были однотипные, простенькие, то есть без цветков и красочно-оригинальных листьев.

– Сколько растений! Просто оранжерея! – протянула Яна. – Ваши?

– Нет… одной девочки… Сначала попросила разрешения принести один цветок, а затем пошло-поехало… Ей они дома надоели, вот она и решила от них избавиться. Теперь уже от них деваться некуда, а выкинуть жалко… Полдня теперь поливать их надо… А они все растут и растут… Хоть бы кто загнулся. Сорняки!

Чувствовалось, у нее накипело. Голос у Пульсерии, несмотря на хлипкую комплекцию и невысокий рост, был достаточно низкий и даже грубоватый.

Хотя все четыре окна в комнате были распахнуты, сквозняка не наблюдалось даже при открытой двери. Место, не занятое на столах цветами, занимали папки и бумаги.

– Садитесь на любые свободные места, – широким жестом указала Пульсерия Валерьевна.

Действительно, свободных мест было предостаточно.

– Вы здесь работаете одна? – спросила Яна.