Стадион

— Здорово, Ольга Борисовна! — восхищенно прошептала Ольга.

— Мы тут для работы, а не для комплиментов, — строго сказал Карцев.

Теперь Ольга увидела на экране себя. На секунду она даже задержала дыхание–такой неуклюжей и нескладной показалась она себе по сравнению с Волошиной. Но Ольга на экране сделала первое движение, и Ольга в зале поняла, что краснеть ей не придется.

Волошина жадно вглядывалась в замедленные движения Ольги. Она старалась запомнить все, чтобы завтра исправить недостатки. Она должна довести движение подруги до безукоризненной четкости.

— Еще раз, — сказал Карцев, когда коротенький фильм закончился. — Теперь будем останавливать.

— Стоп! — скомандовал он, и Волошина застыла на экране с занесенной рукой. Видите ошибку?

— Вижу.

— Станьте так, как стоите на экране.

Волошина послушно встала.

— А должно быть вот так, — Карцев едва заметно поправил руку. — Поняли? Дальше.

Первую половину фильма они просмотрели довольно быстро, но когда началась вторая, то через каждые несколько секунд приходилось останавливать аппарат, указывать Ольге Коршуновой на ее ошибки и выправлять их тут же, перед экраном.

«Если она с такой несовершенной техникой посылает диск почти за рекорд, — думал Карцев, — то что же будет, когда удастся избавиться хотя бы от половины этих ошибок!»

И когда они потом, после работы в кинозале, перешли на стадион, то многое из того, чего нельзя было заметить при быстром движении, стало понятным. Правда, понять — это одно, а исправить ошибку — другое. Тело привыкает к определенным движениям, вырабатывает так называемый «динамический стереотип», и изменить его не так–то легко. Но Карцев не спеша, день за днем, учил обеих Ольг, заставлял их выполнять упражнение за упражнением, и работа давала результаты, пока что заметные только для него, — спортсменкам, наоборот, казалось, что у них нет никаких успехов.

Теперь во время их занятий на стадионе всегда собиралось много народу. На трибунах сидели тренеры, спортсмены и любители легкой атлетики, наблюдая за тем, как работает Карцев. Федор Иванович не делал тайны из своих — приемов, и тренировка становилась школой и для тех, кто сидел на трибунах.

Однажды Волошина заметила на трибуне золотые погоны подполковника Громова. Он не отрываясь следил за работой обеих подруг и, дождавшись конца занятий, встретил их возле трибун.

— Ваш Карцев — маг и чародей, — с довольной улыбкой сказал он. — Не знаю, кто из вас это сделает, но мировому рекорду в его теперешнем виде осталось жить до первого соревнования.

— Очень изменилась техника? — спросила Ольга Борисовна.

— Она не изменилась, только отшлифовалась, стала точной.

Да, Карцев добивался именно точности, уничтожения лишних движений и сосредоточения сил на одном — на полете диска. Как опытный скульптор отсекает лишние кусочки мрамора, создавая безупречную фигуру, так и тренер уничтожает лишние движения.

— Молодец ваш Карцев, — продолжал Громов. — Надо будет пригласить его к нам в полк, чтобы он ребятам лекцию прочел, а то спортсменов у нас много, а опытных тренеров маловато.

Он думал о своем полке так, как думают о семье, — хозяйственно, спокойно. Вот так же думал он в последнее время и об Ольге Коршуновой, будто именно ему было поручено о ней заботиться.

— Ну, подружки мои славные, — весело предложил Иван Петрович, — если у вас сегодня вечером нет никаких особых дел, то не съездить ли нам за город, на реку? В Москве уже нечем дышать — слишком много развелось машин. Ну, как моя пропозиция — приемлема?

— Для меня, к сожалению, нет, — ответила Волошина, — сегодня в театре примерка костюмов.

— Очень ответственное дело, — засмеялся Громов.

— Представь себе, да, — возразила Волошина. — Попробуй–ка выйти на сцену в платье, в котором что–то неладно. Вот увидишь, сколько глаз сразу заметят все недостатки. Это тебе не военная форма, где все шьется на один образец.

— Сдаюсь, — шутливо поднял руки вверх Громов. — А вы, Ольга, не составите мне компанию?

— Не знаю, что вам ответить, — заколебалась Ольга Коршунова. — Вечер у меня свободный. Пожалуй, надо погулять, поедем.

— Вот и хорошо! — неизвестно почему обрадовалась Волошина.

— Подождите меня тут, я сейчас переоденусь, — попросила Ольга и скрылась за дверью раздевалки.

— Славная девушка, — глядя ей вслед, сказала Волошина.

— Да, очень славная, — откликнулся Громов, — только совсем разучилась улыбаться.

— У нее на это было много причин.

— Знаю…

Они помолчали, и оба думали об Ольге. Из раздевалки на поле прошел Савва Похитонов, неся в руках шиповки. Лицо у него было усталое, но довольное. Никто еще не знает, какие сюрпризы ему удалось приготовить к предстоящим отборочным соревнованиям. Карцев указал ему верный путь. Идти по нему не легко, но приятно. Настанет время, когда все заговорят о Савве Похитонове, и многим придется пересмотреть свое отношение к нему. И Ольге еще придется пожалеть о своих слишком резких словах и поступках.