Ссыльнопоселенец

Я подхватил лопату, мешок с костями неизвестного, повесил на плечо приглянувшийся винчестер. Подхватил свой марлин, лежащий на грубом столе, и толкнул тяжелую дверь. Вышел на улицу, прищурившись от веселых солнечных зайчиков, отраженных чистейшим снегом вокруг.

Проваливаясь и хрустя снегом, подошел к саням-розвальням и сгрузил все на солому. Мешок с останками положил подальше, чтобы и я не мешал, и мне не мешали.

Кобыла переступила с ноги на ногу и тихонько заржала.

– Ну и чего тебе? А, носительница мула? – Я потрепал ее по гриве, проверил сбрую. Нет, все нормально, нигде ничего не натерло, все так, как и должно быть. – Держи, попрошайка. – И протянул лошади кусочек сухаря.

– Балуешь ты ее, Матвей. – Федька сгрузил остатки на сани. – Прикинь, в карабине патроны были. Бандит он и есть бандит, так найдет кто – и застрелит случайно или себя, или друга.

– Да уж. – Я покачал головой. Честно скажу – даже не пришло в голову проверить вторую винтовку насчет патронов. Ну не мог я поверить в то, что кто-то в схрон спрячет заряженное оружие. – Надо учесть на будущее – мало ли что.

– Садись, учетчик. Нам дотемна надо до следующего зимовья добраться, поехали. А еще нужно этого похоронить. Но, пошла! – И Федор слегка стегнул вожжами кобылу.

Блин, ну никак я ей имя не придумаю. Федьку попросить, что ли?

В небольшой речушке, видимо, было сильное течение, и потому в ней было прилично полыней, не затянутых льдом. В одну из таких полыней и ушел мешок с незнакомцем.

– Ну, суди его, Господи, не по делам его, а по милости твоей. – Федька забрался на сани, подождал, пока усядусь я и Герда, и тронул кобылу вожжами. – Пошла, родимая!

Фыркая, лошадь весело тащила сани по неглубокому снегу, Федька что-то негромко напевал, Герда лежала и смотрела на дорогу вперед, а я лежал и переписывался с Верой короткими сообщениями. Ну и заодно смотрел со спутника те места, куда нам ехать. А потом просто заснул, убаюканный размеренной дорогой.

Меня разбудило глухое, утробное рычание Герды.

– Федь, стой! – Я соскочил с саней, подхватив свой марлин.

– Тпр-ру, родимая! Стой! – Федор натянул вожжи, останавливая лошадь. – Что такое?

– Зимовье далеко? – Мне совершенно не нравилось то, что мне передала моя голована. А она передала ощущение злого шерифа Щучьего, примерно так же, как когда я столкнулся с людоловами.

– Да нет, километра два-три осталось. Ты же продрых пять часов почти, ночь скоро. – Федор потянулся за винтовкой. Взяв ее в руки, снял с предохранителя и положил на колени. – Что стряслось?

– В зимовье кто-то есть! – Сейчас я пытался найти спутник, но, как назло, он ушел на другой виток и придет сюда не раньше чем через сорок минут. Хотя запись с прошлого оборота показала следы около зимовья, которых не было в те разы, когда я смотрел записи со спутника утром. И дым из трубы тоже совершенно мне не нравится. – Точно кто-то есть, Федя, и Герда считает, что там очень плохие люди.

– Вот оно что… – Федька соскочил с саней и взял кобылу под уздцы. – Понятно, тогда давай лошадь с санями оставим здесь, а сами на снегоступах пройдем, аккуратно посмотрим.

– Волки ее не сожрут, пока нас нет? – поинтересовался я больше у Герды.

В ответ та дала понять, что волков здесь нет, а пара рысей только что задавила косулю, и их мы совершенно не интересуем.

– Ну, тогда это неплохо. Пошли, Федь. Герда, с нами пойдешь? Давай тогда забирайся на закорки. – Я устроил Герду поверх своего рюкзака. Снег глубокий, у Герды и лапа увечная, и вообще ноги коротковаты.

Следом за Федькой я пошел через опушку и дальше, мимо белых стволов берез. Красивая роща, тихая. Но вот скрываться в ней я бы не стал: все насквозь видно. Впрочем, на опушке кусты заснеженные, прикроют на выходе. Снегоступы оставляли широкие длинные следы, но идти на них было одно удовольствие. Снежный покров был кое-где больше метра глубиной, что показывали альпенштоки, которые помогали нам идти по лесу. В таких местах ходить удобнее, опираясь на три конечности.

Герда жарко дышала мне в затылок и ухо, порой облизывая его. В очередной раз я не выдержал и попросил головану не делать этого. На что та сумела передать, что ей очень нравится вкус моего пота. Вот паразитка!

– Так, Федь, не торопимся. Скоро опушка.

Карта со спутника показала, что мы примерно в трехстах метрах от большой поляны, где и было расположено зимовье. Так, кстати, пять верховых лошадей и примерно такие же, как у нас, сани. Минимум пятеро.

С поляны донесся звонкий, полный боли девичий крик, потом приглушенный мужской смех и голоса.

– Осторожно! – Мы с Федором выглянули из-под кустов.

Два мужика волоком тащили за обнаженные ноги дергающуюся и сопротивляющуюся молодую женщину. Светлые волосы расплескались за ней по снегу, стелясь и обрисовывая неровности. Около зимовья девушку перехватили, вывернув руки, и завели в дом.

– И что будем делать? – Федька посмотрел на меня. А я сейчас лихорадочно приближал изображение со спутника в инфракрасном свете. Кроме как в тепловом излучении, под крышу не заглянуть никак. Герда просто определила количество бандитов как «много».