СССР™

– Не хами. И еще. Да, Союз в семидесятые и начале восьмидесятых был местом, почти пригодным к жизни, – не сравнительно с другими странами, конечно, но сравнительно с другими эпохами. Но до семидесятых были ведь еще пятидесятые, тридцатые...

– Ты так плавно к сороковым подбираешься, надо понимать?

– Надо понимать, только по-другому. Вот так: первым делом вы лишитесь оборонзаказа, чтобы совсем сильно не радовались, а дальше...

– Тогда давай еще ракетные дела накроем, чтобы Хруничевы всякие не зазнавались.

– А этого, типа, не было никогда, да?

– Да. Забыл. А ты забыл, что мне вольную лично дал. Я контрольный владелец – и пока при контроле, никакого экспорта и попила яиц не будет.

– Максим, вот зачем ты нарываешься? Я ж по-хорошему пытаюсь.

– А я по-плохому, да? Что ж вы жить-то не даете, а? Я ж все честно делал, деньги давал, не брал – давал, заказы выполнял, ваших пристраивал, почему вы не по-честному-то? Все ж на подъем идет, у меня люди там счастливые – не три, а четыре тыщи человек, это без смежников, и все счастливые.

– Все счастливыми только по укурке бывают. Это в лучшем случае.

– Ладно ерунду-то. Ты же не приехал, вот и... Мы же через полтора года вам выручку дадим, как пол-Томской области. И это по демпинговым нынешним расценкам. А дальше что будет? Через полгода налоги платить всерьез начнем, и...

– Вот ни хера. Сейчас начнем.

– А вот это уже подлость. Это же оборотка.

– Подлость, Максим, – это заслуженного дяденьку мордой в говно бросать, как вы в Иркутске сделали.

– Этот заслуженный, Сева... Ладно. Это все лирика. Ты можешь, конечно, меня сажать, можешь забрать деньги, плющить начать, но я честно и открыто тебя предупреждаю, что будет плохо.

– Кому будет плохо?

– Всем, Сева. И мне, и тебе – всем.

– Максим, а ведь у меня по твоему поводу большие планы были. Очень большие.

– Я знаю. Сева. Ты что, думаешь, мне трудно было дождаться этого, пересидеть пару лет, пока волна не вынесет в зенит, – как ты в свое время сделал? Нетрудно мне было. Но мы же в команде. Ты попросил этот проект взять и вести. Я взял и повел. А потом получилось – либо от тебя отходить, либо людей кидать, которые мне поверили и со мной пошли. И понимаешь, ты без меня прекрасно обошелся. А они – нет, не обошлись бы.

– Четыре тыщи человек. Я тебе полтораста миллионов готов был оставить. Свою страну. А ты...

– А у меня своя страна есть. Которой мы с тобой присягали. А присягу дважды не дают.

– Лучше бы ты Волкову помогал, ей-богу.