СССР™

– В любом случае, что бы мы ни указали в условиях?

– Да.

– Даже если я буду мыть тебе ноги, ходить в парандже, отсасывать тебе каждое утро и давать в задницу каждый вечер?

Я кашлянул и сказал:

– Это xäräm.

– Переведи.

– Значит, запрещено.

– Да ну! – восхитилась Дашка и снова повернулась к чайникам, бормоча что-то вроде: «Вот ведь все предусмотрят, сладострастники, – а зачем нужна дорога, если она не ведет к хараму».

Она выдернула чайник из-под бабы, поискала взглядом чашки, передумала, со стуком поставила чайник обратно на стойку и сказала, не поворачивая головы:

– Пошел вон.

Я к этому давно был готов, потому не стал дожидаться сразу задуманного, похоже, крещендо – оно настигло меня уже на полпути к сапогам.

– Пошел вон, я сказала! – разнеслось по дому и, кажется, по всему Мира до Елового холма как минимум.

Тут, видимо, Дашка обернулась, чтобы врезать мне, допустим, чайником в лоб, обнаружила мое послушливое исчезновение и вопреки ожиданию замолчала.

Я воткнул ноги в сапоги, подхватил куртку и дернул ручку двери, мучительно, до рези в ноге и в ухе, переживая дежавю, – сейчас выйду, а машина блокирована, и рядом пасется урла со стволами.

Дверь оказалась запертой. А открывалась она «союзником», Дашкиным. Когда и зачем она успела включить замок, ума не приложу.

Звать ее было стыдно, ломать дверь – глупо. Бежать до окна – тем более.

Я вздохнул и сел на корточки у двери.

Дашка вышла из кухни через пару минут. Мне не удивилась – еще бы она удивилась. Медленно, ставя ступни по струнке, подошла вплотную и спросила:

– Камалов, я ведь тебе очень нравлюсь.

Я с силой растер лицо ладонями и сказал:

– Очень.

– И ты же ко мне пришел не только из-за Эльки. Из-за меня и из-за себя, правильно?

– Даш, – начал я.

Но она перебила:

– Галиакбар Камалов. Ты полный козел. Но я тебя очень люблю. Я очень хочу быть твоей женой. Пусть всего на день, пусть на одну ночь. Все равно это будет лучшая ночь в моей жизни, я знаю. И я буду очень стараться, чтобы все так быстро не кончилось. Чтобы эта ночь не стала последней. Я согласна, Алик.

Я поймал и поцеловал ее холодные пальцы. Потом медленно поднялся.

Она очень старалась.

И у нее почти получилось.

Почти.

2

Буржуй

            бежал,

                      подгибая рессоры,

сел

      на английской мели;

в его интересах

                        расперессорить

народы

           Советской земли.

Владимир Маяковский

Сергей разогнул спину и сладко выдавил из дыхательных путей, как из тюбика, тонкий выдох со стоном. Вдохнул, снова выдохнул, сделал пару хуков и завертел головой двойной пользы ради: с обстановкой познакомимся и цемент из мышц ссыпем.

Обстановка была до боли знакомой: весенний лес без намеков на продолжение песни в виде березового сока или ненаглядной певуньи. Желтый сыроватый ковер, сосны по щиколотку в снегу, легкая выхлопная вонь да мужики разной степени брутальности и пузатости. Все теплее, чем в Союзе, – градуса на три.

Не то чтобы Сергей ожидал большей урбанистики, хотя ребят перед выездом и подначивали уговорами не пугаться светофоров и многоэтажек, – но все-таки рассчитывал, что как минимум парадная часть презентации пройдет в самом Красноярске. Фига там: Майстренко, бывший замгендира местного «Союза», а теперь глава представительства и партийный полубонза, даже вылезть из «кипчаков» не позволил. Обнял сидячих и сказал: на автодром. И даже не на «Красное кольцо», к которому изучивший карты Кузнецов был готов морально и топографически, а «не, там подальше, в сторону "Двадцать шестого"».

Это было не то чтобы сильно подальше. Но если встречающая сторона хотела добиться от союзников предельно боевого настроя, то сделала все правильно: даже Серега, томно перекладывавшийся всю дорогу по заднему сиденью, рассвирепел, чего уж говорить об Андрее с Максом, страдавшим за рулем.