Читаем СССР. Жизнь после смерти полностью

«Это какое-то совершенно уникальное явление, которое невозможно описать в нескольких словах».

«Про советскую эпоху интересно узнавать, как про некий “мир наоборот”, когда люди жили по совсем другим законам, имели другие цели…»

«“Советское” – это особый тип мировоззрения, связанный с целым комплексом исторических проблем, идеологии и повседневных практик. Выделение “советского” как особого типа культуры связано прежде всего с уникальностью исторической эпохи».

«Для меня это что-то уникальное, которое требует тщательного внимания и изучения. Невозможно несколькими словами описать, что это такое».

«Когда я слышу слово “советское”, а обычно оно всплывает в позитивном смысле (“в советское время мороженое было вкуснее”), мне всегда кажется, что это какая-то загадочная эпоха».

Лишь в одном сочинении прозвучало, что «советское» принадлежит мировому историческому контексту: «Нельзя сказать, чтобы “советское” было абсолютно самобытным; ведь СССР не существовал в полном вакууме, но в то же время, кажется, заимствование и западные практики в силу разных обстоятельств переплавились и приобрели “аутентичные” советские черты». Самый большой контраст в сознании студентов между их представлениями о советской политической системе и тем, что они видят сейчас. Если многие явления относительно недавнего прошлого все-таки резонируют с опытом настоящего, то в политической и идеологической сферах разрыв осознается как очень резкий и принципиальный.

«Здесь на первом месте стоит слово “идеология”», – считает один.

«Из чего складывалось “советское”? Кажется, прежде всего из идеологии, которая захватывала и все остальные сферы жизни», – подхватывает другой.

«“Советское” также связано с двоемирием – миром официальной, кажется, сталинской, доктрины “ленинизма”, “марксизма” (в свою очередь, придуманной при Ленине) и господством бюрократизации всей жизни», – замечает третий.

«“Советское” для меня – это репрессии, страх и ужас, методичное избавление от мыслящих людей».

«Несправедливый политический строй с ужасными “вождями”».

«Репрессии, запрет на несогласие с коллективом».

Однако система состоит из людей. Сколько уже написано о том, что советская реальность породила особый тип – «советского человека». Посмотрим, какими качествами наделяют его студенты.

С одной стороны, советские люди готовы к переменам: «Удивляет, насколько резкими были перемены политических и экономических курсов, что создало совершенно особый тип “советского человека”, главной характеристикой которого, как мне кажется, можно назвать невероятную способность приспособиться к любым переменам, в любой момент жизни быть готовым к чему угодно, что, наверное, было залогом выживания в таких условиях».

С другой – консервативны и косны: «Большинство людей, взращенных советской системой, абсолютно несамостоятельны и немобильны. Им трудно даются какие-либо серьезные решения, поскольку они привыкли уповать на волю государства».

Кто-то отмечает «долготерпение»: «всё могущие стерпеть» советские люди».

Другие, в свою очередь, считают, что у советских граждан был скверный характер, и сложилась особая «советская» психология, которая «проявляется во всем, и даже у тех, кто не застал советский период. Работники разных контор: банков, продуктовых магазинов, бабушки в метро, продающие билеты, – все пытаются уличить тебя в неправильности твоих действий, они всегда чем-то недовольны». Нашлись, однако, и положительные качества: «Для меня “советское” – это в первую очередь характер людей. В моем представлении люди были более альтруистичные, заботливые и в целом были ближе друг к другу».

Перейти на страницу:

Все книги серии Исследования культуры

Культурные ценности
Культурные ценности

Культурные ценности представляют собой особый объект правового регулирования в силу своей двойственной природы: с одной стороны – это уникальные и незаменимые произведения искусства, с другой – это привлекательный объект инвестирования. Двойственная природа культурных ценностей порождает ряд теоретических и практических вопросов, рассмотренных и проанализированных в настоящей монографии: вопрос правового регулирования и нормативного закрепления культурных ценностей в системе права; проблема соотношения публичных и частных интересов участников международного оборота культурных ценностей; проблемы формирования и заключения типовых контрактов в отношении культурных ценностей; вопрос выбора оптимального способа разрешения споров в сфере международного оборота культурных ценностей.Рекомендуется практикующим юристам, студентам юридических факультетов, бизнесменам, а также частным инвесторам, интересующимся особенностями инвестирования на арт-рынке.

Василиса Олеговна Нешатаева

Юриспруденция
Коллективная чувственность
Коллективная чувственность

Эта книга посвящена антропологическому анализу феномена русского левого авангарда, представленного прежде всего произведениями конструктивистов, производственников и фактографов, сосредоточившихся в 1920-х годах вокруг журналов «ЛЕФ» и «Новый ЛЕФ» и таких институтов, как ИНХУК, ВХУТЕМАС и ГАХН. Левый авангард понимается нами как саморефлектирующая социально-антропологическая практика, нимало не теряющая в своих художественных достоинствах из-за сознательного обращения своих протагонистов к решению политических и бытовых проблем народа, получившего в начале прошлого века возможность социального освобождения. Мы обращаемся с соответствующими интердисциплинарными инструментами анализа к таким разным фигурам, как Андрей Белый и Андрей Платонов, Николай Евреинов и Дзига Вертов, Густав Шпет, Борис Арватов и др. Объединяет столь различных авторов открытие в их произведениях особого слоя чувственности и альтернативной буржуазно-индивидуалистической структуры бессознательного, которые описываются нами провокативным понятием «коллективная чувственность». Коллективность означает здесь не внешнюю социальную организацию, а имманентный строй образов соответствующих художественных произведений-вещей, позволяющий им одновременно выступать полезными и целесообразными, удобными и эстетически безупречными.Книга адресована широкому кругу гуманитариев – специалистам по философии литературы и искусства, компаративистам, художникам.

Игорь Михайлович Чубаров

Культурология
Постыдное удовольствие
Постыдное удовольствие

До недавнего времени считалось, что интеллектуалы не любят, не могут или не должны любить массовую культуру. Те же, кто ее почему-то любят, считают это постыдным удовольствием. Однако последние 20 лет интеллектуалы на Западе стали осмыслять популярную культуру, обнаруживая в ней философскую глубину или же скрытую или явную пропаганду. Отмечая, что удовольствие от потребления массовой культуры и главным образом ее основной формы – кинематографа – не является постыдным, автор, совмещая киноведение с философским и социально-политическим анализом, показывает, как политическая философия может сегодня работать с массовой культурой. Где это возможно, опираясь на методологию философов – марксистов Славоя Жижека и Фредрика Джеймисона, автор политико-философски прочитывает современный американский кинематограф и некоторые мультсериалы. На конкретных примерах автор выясняет, как работают идеологии в большом голливудском кино: радикализм, консерватизм, патриотизм, либерализм и феминизм. Также в книге на примерах американского кинематографа прослеживается переход от эпохи модерна к постмодерну и отмечается, каким образом в эру постмодерна некоторые низкие жанры и феномены, не будучи массовыми в 1970-х, вдруг стали мейнстримными.Книга будет интересна молодым философам, политологам, культурологам, киноведам и всем тем, кому важно не только смотреть массовое кино, но и размышлять о нем. Текст окажется полезным главным образом для тех, кто со стыдом или без него наслаждается массовой культурой. Прочтение этой книги поможет найти интеллектуальные оправдания вашим постыдным удовольствиям.

Александр Владимирович Павлов , Александр В. Павлов

Кино / Культурология / Образование и наука
Спор о Платоне
Спор о Платоне

Интеллектуальное сообщество, сложившееся вокруг немецкого поэта Штефана Георге (1868–1933), сыграло весьма важную роль в истории идей рубежа веков и первой трети XX столетия. Воздействие «Круга Георге» простирается далеко за пределы собственно поэтики или литературы и затрагивает историю, педагогику, философию, экономику. Своебразное георгеанское толкование политики влилось в жизнестроительный проект целого поколения накануне нацистской катастрофы. Одной из ключевых моделей Круга была платоновская Академия, а сам Георге трактовался как «Платон сегодня». Платону георгеанцы посвятили целый ряд книг, статей, переводов, призванных конкурировать с университетским платоноведением. Как оно реагировало на эту странную столь неакадемическую академию? Монография М. Маяцкого, опирающаяся на опубликованные и архивные материалы, посвящена этому аспекту деятельности Круга Георге и анализу его влияния на науку о Платоне.Автор книги – М.А. Маяцкий, PhD, профессор отделения культурологии факультета философии НИУ ВШЭ.

Михаил Александрович Маяцкий

Философия

Похожие книги

Эра Меркурия
Эра Меркурия

«Современная эра - еврейская эра, а двадцатый век - еврейский век», утверждает автор. Книга известного историка, профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина объясняет причины поразительного успеха и уникальной уязвимости евреев в современном мире; рассматривает марксизм и фрейдизм как попытки решения еврейского вопроса; анализирует превращение геноцида евреев во всемирный символ абсолютного зла; прослеживает историю еврейской революции в недрах революции русской и описывает три паломничества, последовавших за распадом российской черты оседлости и олицетворяющих три пути развития современного общества: в Соединенные Штаты, оплот бескомпромиссного либерализма; в Палестину, Землю Обетованную радикального национализма; в города СССР, свободные и от либерализма, и от племенной исключительности. Значительная часть книги посвящена советскому выбору - выбору, который начался с наибольшего успеха и обернулся наибольшим разочарованием.Эксцентричная книга, которая приводит в восхищение и порой в сладостную ярость... Почти на каждой странице — поразительные факты и интерпретации... Книга Слёзкина — одна из самых оригинальных и интеллектуально провоцирующих книг о еврейской культуре за многие годы.Publishers WeeklyНайти бесстрашную, оригинальную, крупномасштабную историческую работу в наш век узкой специализации - не просто замечательное событие. Это почти сенсация. Именно такова книга профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина...Los Angeles TimesВажная, провоцирующая и блестящая книга... Она поражает невероятной эрудицией, литературным изяществом и, самое главное, большими идеями.The Jewish Journal (Los Angeles)

Юрий Львович Слёзкин

Культурология