СССР в апогее: как мы жили

При этом цены не стояли на месте, хотя по нынешним меркам их рост был еле заметным. Так, в 1968–1973 годы цена килограмма мяса и птицы выросла в среднем с 1,622 до 1,673 рубля, то есть на 5,1 копейки. По копейке в год. Колбасные изделия — с 2,134 до 2,255 рубля — то есть на 12,1 копейки. Рыба — на 4,6 копейки, сыр — на хлопчатобумажной ткани подорожал на 2 копейки. Быстрее дорожали шерстяные ткани (на 1,69 рубля за метр), кожаная обувь (на 1,12 рубля за пару). Но и это — за пять лет. Телевизоры и телерадиолы выросли в цене с 286,72 рубля до 316,48 рубля, то есть на 29,76 рубля, холодильники с 208,26 до 235,27, то есть на 27,01 рубля[21]. Можно вспомнить, что эти товары были дефицитными. Но ведь у большинства советских людей к началу 1980–х были и телевизор, и холодильник.

Этот рост цен был отражением собственных возможностей советской экономики, такую стабильность нельзя объяснить ростом цен на нефть. Система сохраняла собственный запас прочности, а вот нефтяной допинг сопровождался некоторым ускорением инфляции. В 1980–1985 годы цены на мясо выросли на 5%, на колбасные изделия — на 13%, на рыбу — на 2%, на сыр и брынзу — более чем на 3%, на фрукты и бахчевые культуры — более чем на 21%. В то же время цены на животное масло, яйца, сахар, крупу не изменились[22]. Инфляционным фактором стала реформа планирования 1979 года, которая стимулировала вымывание дешевого ассортимента[23].

В то время как цены на хлопчатобумажные ткани выросли почти на 30%, цены на шерстяные ткани упали почти на 5%. Если цены на радиоприемники возросли на 5%, то на цветные телевизоры упали на 9%. Средний индекс инфляции в 1980–1985 годы, рассчитанный по 37 показателям, составил 6%[24]. Таким образом, с учетом инфляции, доходы населения выросли на 5%. Однако рост доходов усиливал дефицит. Рост цен лоббировался хозяйственными ведомствами и предприятиями, позволяя таким образом «затыкать дырки» в «прорехах» плана.

Помощник генерального секретаря Виктор Голиков писал Леониду Брежневу в декабре 1974 года:

«Время от времени вопрос о повышении цен приобретает особо высокий накал. Как раз сейчас, когда верстается план 1975 года и готовится план новой пятилетки, борьба за повышение цен приобрела особенно высокий накал.

Сошлюсь лишь на такие факты. Совет Министров СССР внес в Политбюро предложения о значительном увеличении розничных цен на все виды вин, в том числе и на плодово–ягодные (как их в народе называют, «гнилушка»), повышении тарифа на такси, а также стоимости проездных билетов в авиации. Есть сведения, что готовятся проекты об увеличении розничных цен на бензин (примерно в 2 раза), на некоторые сорта водки и все виды бальзама (тоже в 2 раза). Вынашиваются и многие другие проекты»[25].

По мнению Голикова, «всякого рода комбинации с ценами выгодны лишь Госплану, Минфину, а точнее — их руководителям, которые стремятся свою бесхозяйственность, неумение руководить экономикой закрыть «добычей» одного или двух миллиардов рублей за счет повышения цен. У кого они взяли этот миллиард? Они взяли его у собственного государства, у собственного народа». Последняя фраза понравилась Брежневу, он подчеркнул ее, так же как и другую: «Да, снижение цен — это здоровый путь, а повышение цен — это свидетельство нездоровья нашего хозяйственного организма»[26]. Голиков настаивал: «Повышение цен, наоборот, тормозит, сдерживает совершенствование производства, научно–технический прогресс»[27].

Политический центр продолжал «держать цены», планы их резкого повышения, о которых предупреждал Брежнева Голиков, тогда не осуществились. Но на потребительский рынок продолжал давить неудовлетворенный спрос. Однако его размеры часто преувеличивают, отождествляя с общим размером сбережений, что неверно: часть средств относилась к обычным накоплениям.

***