СССР и Запад в одной лодке (сборник статей)

Будем отделять овец от козлищ, три против трех. С большой долей основания предположим, что в стабильном обществе повышаются шансы «срединных идеологий» (А, В, Д), т. е. идеологий, находящихся как бы посредине соответствующих суперидеологий, а в обществе кризисном — шансы «крайних идеологий» (Б, Г, Е), т. е. идеологий, расположенных на стыках суперидеологий. Например, мы видели, что во время кризиса в ЧСР — стране с той же системой, что и в СССР, но с демократическим прошлым — в 1967-68 годах, идеологическое господство перешло от «неосталинского марксизма» (срединной идеологии) к «либеральному марксизму» (крайней идеологии). Если бы там положение стабилизировалось без вмешательства советских войск, я думаю, господствующей идеологией стала бы «либерально-демократическая». Стабилизация, достигнутая советским вмешательством, восстановила господство «неосталинского марксизма».

Пойдем далее. Разделим идеологии по принципу: плюралистические (Г, Д, Е) — тоталитарные (А, Б, В); чужеродно-западные (Л, Е, Д) доморощенно-восточные (Б, В, Г); этико-политические (В, Г, Д) — чисто политические (Е, А, Б). Совершенно очевидно, что в СССР при всякого рода возможных и невозможных политических катаклизмах больше шансов на выживание и победу будет у тех, кто будет руководствоваться идеологиями тоталитарными, а не плюралистическими, доморощенно-восточными, а не чужеродно-западными и чисто политическими, а не этико-политическими, то есть обремененными всякого рода этическими соображениями, которые так и любил великий Ленин.

Оказывается, что только одна идеология отвечает всем трем условиям «неосталинский национализм» (Б). Поскольку это уже одна из властвующих идеологий — причем отвечающая подмеченному мною ранее условию «крайности», — то в кризисных ситуациях следует ожидать все более сильного крена власти в эту сторону.

И вместе с тем я думаю, что шансы «неосталинского национализма» не так уж высоки — а его полная победа могла бы означать начало развала страны. Дело в том, что как узко националистическая доктрина он мог бы опираться только на русское население страны, составляющее сейчас не более половины всего населения, и вызвал бы против себя крайне сильное раздражение всех других национальностей, включая их руководящие кадры.[6]

Но представим, что «неосталинский национализм» победил бы, приняв, скорее всего, форму военной диктатуры. По мере стабилизации положения он стал бы мягчеть и дрейфовать в сторону «неославянофильства», стабильной «срединной» идеологии.

Поскольку же региональный национализм делает все это маловероятным, есть основание рассмотреть другой вариант кризисного сдвига власти — в сторону «либерального марксизма» как альтернативной «крайней идеологии».

Кризисная ситуация может быть вызвана прежде всего экономическими трудностями — замедлением роста производительности труда, неспособностью сельского хозяйства производить для страны необходимое количество продуктов, ростом долгов Западу и снижением золотовалютных резервов, невозможностью перестройки планирования и экономического управления в рамках жесткой политической структуры, апатией трудящихся. Совершенно не исключено, что для разрешения этих трудностей более прагматичному и более терпимому следующему поколению власти идеи «либерального марксизма» смогут показаться, во всяком случае, меньшим злом, чем военная националистическая диктатура. Трудно сказать, насколько далеко зайдет этот процесс, если даже он начнется, поскольку этому московскому варианту «пражской весны» будет сильно не хватать исторических либеральных традиций, которые были в Чехословакии. Если же, однако, этот процесс увенчается успехом, то по мере стабилизации все более будет усиливать свое влияние «либерально-демократическая» — срединная — идеология.

Но все это только гипотезы.

1975–1976,

Магадан-Москва

^{Опубликовано в «Haagse Post» № 7, 1976 (Голландия), «Survey» № 99, 1976 (Великобритания), «Русская мысль» 9-16.9.76 (Франция) и частично в «Suddeutsche Zeitung» 7–8.5.77 (ФРГ).}

Разрядка: Запад — СССР

Три статьи, объединенные под этим заголовком, написаны с августа 1975 по сентябрь 1976 — в течение года, который я назвал бы годом разочарования Запада в разрядке.

Когда я писал свою первую статью в разгар возлагаемых на разрядку надежд, я не сомневался, что разочарование неизбежно, но все же не думал, что оно наступит так скоро. Вместе с тем я не переоцениваю этого разочарования.

Разочарование в разрядке — следствие политического реализма, оно требует изменений в политике, а для этого нужны моральная сила и политическая воля.