СССР

— Хорошо, дай денег, только немного. Нам не первое время они понадобятся. Потом легче станет.

Я внимательно посмотрел на него.

— Слышь, Витя, а ты хоть немного на своих двоих прошагать сможешь? Хотя бы до выхода из больнички? А то сам понимаешь, как оно выглядеть будет, когда я тебя под микитки из палаты потащу…

— Вряд ли, — признался он. — Тяжёлый я… Потому и к тебе за помощью обратился.

— Да уж, — почесал затылок я. — Ладно, розыск. Есть у меня одна идея. Вытащу тебя отсюда уже завтра.

Как я и предполагал, договориться с кастеляншей оказалось легче лёгкого, кроме одежды я ещё получил «во временное пользование» белый медицинский халат, который был нужен мне для воплощения в жизнь замысла. А вот для всего остального требовалось удачное стечение обстоятельств.

На следующий день, когда мужики в палате снова «рассосались» в курилку, я знаком показал Губану, что пора.

— С богом!

Ещё с прошлого дня у меня была запримечена больничная каталка, стоявшая в коридоре. Я выглянул из палаты — всё нормально, никто к ней ноги не приделал.

Быстро закатил средство транспортировки внутрь, аккуратно, вместе с простынёй переложил Губана на каталку, помог переодеться, накрыл сверху больничным одеялом. Сам тоже быстро облачился в гражданское, накинул халат и вывез каталку снова в коридор.

Момент был подобран как нельзя удачно: постовая медсестра в это время занималась тяжелобольными на другом конце коридора, так что ей было не до нас.

Санитар, везущий больного на каталке, картина для больницы привычная, так что нас не останавливали и не окрикивали. Хорошо, что корпус располагался на первом этаже, так что не пришлось «прыгать» по ступенькам, но один раз понадобилось обратиться за помощью перед тем, как вывезти каталку через чёрный вход.

Вместе с подвернувшимся под руку сознательным гражданином мы преодолели преграду, он услужливо распахнул дверь, и я вытолкнул каталку в больничный двор, запруженный разномастными экипажами: от карет скорой помощи, до обычных крестьянских телег.

Трепалов предлагал поставить во дворе кого-то из наших, но я отмёл этот вариант: сотруднику пришлось бы часами там торчать, привлекая ненужное внимание. Нет уж, экспромт наше всё.

Я подрулил к бойкому мужичку в овечьем полушубке и треухе.

— Слышь, дядя, заработать хочешь, а?

Тот смерил меня взглядом.

— Допустим, хочу, племянничек!

Я показал на качалку.

— Помоги родственника вывезти.

— А что такое?

— Да сказали, что в больнице местов для него нет. Пусть дома лечится.

— Сколько дашь?

Я назвал сумму. Мужичок покачал головой.

— Не пойдёт.

— Овёс нынче дорог? — усмехнулся я.

— Нынче всё дорого, только жисть — копейка, — философски заметил мужик.

Торговаться мне было не с руки, поэтому я согласился с озвученной ценой. Извозчик помог погрузить Губана на телегу, урка назвал адрес, и мы потихоньку выехали на улицу.

На противоположной стороне дороги мелькнул знакомый тулупчик Лёни Бахматова. Мой друг и коллега запрыгнул в стоявшую на обочине пролётку, которая медленно затрусила за нами.

Отлично, парни сели нам на хвост и проследят, куда едем.

От Губана можно ждать любого сюрприза — с него станется хлопнуть меня на адресе, как ненужного свидетеля. И тогда ребята потеряли бы наш след.

Где-то через час, когда я успел порядком продрогнуть, телега остановилась перед неказистым двухэтажным строением, похожим на барак. Пролётку с Бахматовым я больше не видел, но, думаю, нас не потеряли. Ребята спрятались где-то поблизости и оттуда присматривают за мной.

Расплатившись с извозчиком, я подхватил Губана, положив его правую руку себе на плечи, и потащил бандита к дверям барака.

Сразу за ними начиналась высокая деревянная лестница, ведущая на второй этаж.

— Поднимайся, — измученным голосом велел Губан.

Весил он прилично, вдобавок еле передвигал ногами, так что пришлось порядком попыхтеть.

Внезапно Губан простонал.

— Ты чего? — испуганно спросил я.

Не хватало, чтобы урка тут кончился.

— Кажется, швы разошлись, — прохрипел Губан.

— Я ведь не хирург. Что — назад в больничку?

— Н-не надо. Сейчас зайдём к нужному человечку, он доктора приведёт, — скрипя зубами, сказал раненый.

— А этот нужный человек, точно дома? Не ушёл никуда?

— Пусть только попробует уйти!

Мы оказались в длинном и тёмном коридоре, продуваемом всеми ветрами. Тут было холодней, чем на улице.

— Сюда, — Губан показал на одну из дверей.

Электрического звонка на ней не было, я стал стучать. Сначала за дверями было тихо, потом послышался какой-то скрип, а за ним последовало шарканье.

Наконец, чей-то дребезжащий старческий голос спросил:

— Кто?

— Дед, открывай! Это я, Губан!

Щёлкнул замок, дверь распахнулась. Худой, похожий на скелет обтянутый кожей, старик с длинной седой бородой и такими же седыми всклоченными волосами окинул меня подслеповатым взглядом.

— Кто с тобой, Губан?

— Потом расскажу, впусти.

Старик посторонился.

Мы ввалились в его жилище, пропахшее чем-то затхлым и кислым.

Дед оценил состояние Губана, махнул рукой:

— На кровать его отнеси.

Я подтащил бандита к металлической кровати с высокими спинками и аккуратно положил поверх грубого солдатского одеяла.