Срывая маски

Но возвращаясь к сыну грабителей… Притащив его к ней, он, как выяснилось, просто хотел показать старой женщине, что мальчик ни в чем не виноват. Он – не его родители. Очередная идеалистическая выходка этого великовозрастного ребенка. Род есть род. Семья есть семья. Одна кровь, одна вина. Именно потому Атарашики с ходу начала цепляться к мальчишке. Оскорбления, с каждым разом становившиеся все жестче, придирки, отношение в целом. Но чем выше становился градус нападок, тем крепче становилось понимание того, что для мелкого Сакурая она всего лишь элемент раздражения. Да, порой он бесился, но ни разу она не увидела в нем ненависти лично к ней. И ни разу не услышала от него ни слова мата. О, какие этажи ругательств он порой выстраивал, но ни разу ни одного матерного слова. И ни грамма ненависти. Словно она неизбежное зло. Впрочем, стоит признать, что и Атарашики не переходила определенной грани. Например, никогда при нем не трогала его родителей. А со временем взаимная ругань и вовсе переросла в пусть и жесткие, но все-таки пикировки. Ну и нельзя не упомянуть нежелание парня втягивать в этот конфликт семью своих соседей. Пока накал страстей не поутих, те знали только о негативном ее отношении к парню. Да и то, скорее всего, в этом виновата она сама. До сих пор они считают, что он с ней просто собачится, не более – так, лают друг на друга иногда, и все. Когда наступил перелом в отношениях, даже сама Атарашики затрудняется сказать, просто однажды она поняла, что раздражена на Акено больше, чем на парня. Ну в самом деле, как можно позволить голодать ребенку, который живет через забор? А если верить жалующейся иногда Кагами, к которой Атарашики никогда негатива не испытывала, то парень точно время от времени голодал. Кто-то, не знавший жену наследника, мог бы сказать, что она преувеличивает, но как раз в этом и дело – Кагами ни разу не говорила об этом напрямую, но, зная ее, вывод делаешь как-то машинально. Гордость, скромность, стеснение – неизвестно, отчего именно, но мальчишка старался не прибегать к помощи соседей. А так как Атарашики точно знала, что стеснение и скромность – это не про него, ответ напрашивался сам собой. Кагами тоже хороша, хотя если бы не она, парню пришлось бы гораздо тяжелее. Неизвестно, о чем думал на самом деле Акено, а вот с ходом мыслей Кенты все более-менее понятно – не стоит затаскивать в клан силой, пусть придет сам. Другое дело, что мальчишка оказался слеп до невозможности и даже не осознавал, кто его соседи. Как с неба свалился, честное слово. А эти идиоты еще и продолжали держать его в заблуждении, но тут точно Акено постарался. Наверняка хотел, чтобы его отношение к ним оставалось прежним, понимал, что вечно это не продлится, но все равно тормозил. Хотя гораздо позже Атарашики и сама начала его понимать. С каждым годом, с каждым днем приближался тот момент, когда он поймет, из какого рода старуха, которую он куда только не шлет. А ей – уж самой себе можно признаться – не хотелось, чтобы его взгляд изменился.

И он не изменился. «Великую Аматэру» он посылал так же далеко, как и «злобную Атарашики». Более того, с приходом к нему понимания точек воздействия на него – в плане «поддеть» – даже прибавилось. Было забавно любоваться, как он крутится, пытаясь извиниться, не произнося собственно извинений. Ну и с раскрытием карт стало чуть более понятно его отношение к ней. И как выяснилось, парень тот еще собственник. Это и так было известно, но вот степень запущенности этой его слабости позабавила. Да и вообще, после того как парень открыл для себя новый мир аристократов, наблюдать за ним стало интереснее. Больше возможностей позабавиться. Взять, к примеру, случай, когда он приехал к ней с небольшим аквариумом в руках. Притча во языцех, рассказанная все той же Кагами. Выражение его лица Атарашики до сих пор читала с трудом, но тот последний взгляд, брошенный на уходящего с бывшей его рыбкой слугу… В общем, она не удержалась – в тот день парень так и не смог добиться от нее желаемого. О, как он, наверное, бесился! Ей ничего такого, конечно, он не выказал, но уж она-то знает младшего Сакурая! Может быть, не так хорошо, как знают Кагами с Акено, но… но и тут она может дать им фору. Ведь ее никакие мужланы не сдерживали.