Срубить дерево

Сколько же тебе лет?

Не знаю.

Ты помогала строителям?

Я построила всё сама.

Ну, уж это ты врешь.

Я никогда не лгу.

Что случилось с коренными жителями этой планеты?

Они выросли. Стали из примитивных цивилизованными, начали высмеивать обычаи предков, как невежество и суеверие, завели собственные обычаи. Стали изготавливать вещи из железа и бронзы и меньше чем за сто лет нарушили природное равновесие, которое не только сохраняло им жизнь, но и придавало ей смысл. Подорвали свою жизненную силу, иными словами. Поняв, что натворили, они пришли в ужас, но ничего уже не смогли исправить.

И погибли?

Ты же видел их деревни.

Да, видел. И читал отчет прогрессистов о пещерах, куда они отправились умирать вместе со своими детьми. А как же эта деревня? Они могли бы спасти ее, вовремя повалив свое дерево.

Ты так ничего и не понял. Чтобы получить что-то, надо дать что-то взамен. Одни нарушили этот закон раньше, другие позже, но от расплаты никто не ушел.

М-да, понять трудновато.

Ты всё поймешь завтра.

Прошлой ночью ты пыталась убить меня. Почему?

Я не пыталась, ты всё делал сам. Я хотела убить тебя сегодня.

Той веткой?

Той веткой.

Но как?

Не важно. Главное, что не убила. Не смогла.

Куда же ты пойдешь завтра?

Что тебе за дело, куда я пойду.

Мне есть дело.

Уж не влюбился ли ты в меня?

Очень может быть.

Нет… не может.

Потому что я не верю в твою реальность?

А ты ведь не веришь, правда?

Не знаю даже. То верю, то нет.

Я такая же настоящая, как и ты, только на свой лад.

Он решительно потрогал ее щеку, мягкую и холодную. Холодную, как лунный свет, мягкую, как цветок. Она заколебалась, превращаясь в светотень, в цветы, в листья, и голос ее стал таким слабым, что Стронг едва разобрал слова.

Напрасно ты это сделал. Надо было поверить в меня, а ты всё испортил. Последнюю свою ночь мы проведем врозь.

Значит, ты все же не настоящая, – сказал он. – И никогда не была настоящей.

Нет ответа.

Ты просто игра моего воображения. Но как же тогда ты могла сказать мне то, чего я не знал?

Нет ответа.

По-твоему, то, что я делаю – преступление, но это не так. Когда дерево представляет угрозу для общины, его убирают.

Нет ответа.

Тем не менее я всё бы отдал, чтобы не делать этого.

Молчание.

Всё на свете бы отдал…

Тихо, и никого рядом. Стронг, полуживой от усталости, залез в палатку, втянул туда же обогреватель, забрался в спальник, охватил онемевшими руками лишенные чувствительности колени, продолжая бормотать:

– Всё на свете.

День четвертый

Его разбудило солнце, светящее сквозь стенку палатки.

Алые птицы больше не встречали рассвет своим пением. Дерево молчало, пустое и мертвое, только на одной обрубленной ветви еще сохранилось немного цветов и листьев. Он старался на них не смотреть.

Утро было прекрасное. С великого пшеничного моря поднимался туман, перистые облачка в небе напоминали свежевыстиранное белье. Стронг посмотрел вниз: Райт смазывал лебедку, Зухр распиливал последний пятидесятифутовик, Синего Неба в поле зрения не было.

– Что ж раньше не разбудил, мистер Райт?

Тот поднял глаза.

– Думал, тебе не повредит придавить еще малость.

– Правильно думал. А индеец наш где?

– Бизоны снова его настигли. Он топит их в баре.