Срочно, секретно...

— Подготовка к научному эксперименту, — раздался отчетливый голос переводчика. — Вспомогательный персонал из аэродромной группы технического обслуживания загружает самолет бактериологическими авиабомбами, которые надлежит испытать на эффективность в условиях, близких к боевым.

«В условиях, близких к боевым...» — эхом отозвалась в моем сознании эта весьма общая фраза о наглухо задраенных цилиндрических емкостях со смертоносной начинкой, которые когда-то у меня на глазах — в точности так же, как только что на экране, — подвешивали к плоскостям биплана люди в защитных спецкомбинезонах из прорезиненной ткани.

Невольно дрогнуло сердце: почудилось вдруг, будто нет никакого экрана и разворачивающиеся сейчас события реальны, и я не в просмотровом зале, а, подобравшись ползком к самому проволочному заграждению, совсем как тогда, лежу в обступившем летное поле пыльном бурьяне, прижав к глазам окуляры бинокля.

«ФАБРИКА СМЕРТИ»

— Герр Лемке, позвольте представить вам нашего главного технолога майора Мицубиси, — сказал по-немецки своему гостю из дружественной Германии доктор Сиро Исии и, перейдя затем на японский, обратился к замершему возле двери черноволосому человеку в легком партикулярном костюме из светло-синей фланели, довольно молодому, однако с заметным брюшком:

— Через полчаса я с господином Лемке буду, у вас. Подумайте, какими достижениями мы можем похвалиться перед нашим берлинским коллегой.

Майор во фланелевой паре, сверкнув золотой коронкой, приветствовал немца вежливым полупоклоном и после перевел взгляд в сторону своего прямого начальства.

— К вашему приходу все будет в полном порядке. Можете не сомневаться! — заверил он шефа деловым тоном.

— Я надеюсь! — усмехнулся генерал, щуря узкие глазки и пощипывая черные усики. Потом сдержанно кивнул: — Вы свободны!

Майор стукнул каблуком о каблук, почтительно откланялся и без скрипа затворил за собою дверь.

Точно в назначенное время — то есть ровно тридцать минут спустя — доктор Исии подвел доктора Лемке к длинной кирпичной пристройке с матовыми стеклами в забранных решетками окнах, с вентиляционными трубами на плоской крыше.

Пристройка вплотную примыкала к одному из лабораторных корпусов, образуя с ним прямой угол. Входная дверь с квадратным оконцем, расположенным на уровне глаз, была обита оцинкованным железом. Перед входом, облаченный в белоснежный халат, стоял майор Мицубиси.

В полутемном вестибюле два лаборанта с армейской выправкой помогли высоким гостям одеться в такие же стерильные халаты, и осмотр начался.

— Битте! — предупредительно забежав вперед, растворил Мицубиси дверь, выводящую в коридор.

Коридор был широкий и длинный. Под потолком светились молочные шары плафонов, а в дальнем конце, как выход из туннеля, матово белело стекло окна. Пахло здесь хлорной известью, формалином и еще какими-то едкими дезинфицирующими растворами.

Все с той же предупредительностью майор Мицубиси распахнул вторую дверь слева.

— Битте, — вновь повторил он, и доктор Исии, держа под локоть своего гостя, провел его в просторный светлый зал.

Вытянувшись в два ряда, в зале возвышались восемь огромных котлов, которые на первый взгляд ничем, разве что только чудовищными размерами, не отличались от тех, что обычно стоят в казарменных кухнях. Именно это сравнение поспешил высказать доктор Лемке.

Генерал Исии с довольной улыбкой посмотрел на него.

— А это и есть своего рода кухня, — пояснил он. — Только пища, которую мы здесь готовим, идет не на стол солдат-великанов, а бойцов, неразличимых простым глазом.

Они подошли к одному из котлов. По лесенке, похожей на пароходный трап, поднялись на металлическую площадку, расположенную вровень с краями котла.

— В этих котлах, — продолжал Исии, — мы приготавливаем питательный субстрат для бактерий. В каждом котле — по тонне.

— В общей сложности восемь тонн? — с немецкой педантичностью осведомился Лемке.

— Не мне вам рассказывать, коллега, до чего прожорливы эти малютки — бактерии.

Доктор Лемке заглянул в котел, наполненный жидкостью, напоминающей густой красновато-желтый суп.