Срочно, секретно...

— Меня еще интересовало: почему эти господа из «Мед-Инко» решились разместить подпольную лабораторию именно в этой стране? И, вы знаете, похоже, сегодня я получил логичное тому объяснение. По данным института политического риска, периодически дающего оценки ситуации в различных странах, положение там чрезвычайно нестабильно. Казалось бы, это должно было отпугнуть мафию, но, оказывается, она пользуется нетривиальной логикой. Пока у власти военные, лаборатория находится в полной безопасности. Если же победят силы народного фронта, положение будет еще более надежным, поскольку фирма, которая даже в трудные годы заботилась, мол, о нуждах простого народа, автоматически получит алиби и будет вне подозрений. Самое безопасное место для дьявола под крылышком у ангела. Так, кажется, говорят?

Варга посмотрел на часы и встал.

— Пора идти... — Он улыбнулся, извиняясь.

Хартнер остался сидеть.

— Вот видите, вы завидовали мне, моей судьбе, теперь можно позавидовать вам. Жизнь коротка, и, мягко говоря, не каждому удается сделать хоть что-то для людей. А вам удалось.

— Вы так думаете? — Шандор привычным движением одернул пиджак. — Ничего не изменилось, Дэн! Ничего... Те же люди преследуют все те же цели, готовы за доллары спалить мир, отравить любого и каждого, хоть все человечество. Ну а что до грязного бизнеса, то, пока в странах власть держат убийцы в военных мундирах и в штатском, дельцам от мафии бояться нечего. Они всегда найдут поддержку и приют, оплаченные их грязными деньгами... — Варга на мгновение замолчал. — Но нам есть что им противопоставить. Сплоченность, честность, служение благородным целям. Наверное, это немало, правда, Дэн?..

Виталий МЕЛЬНИКОВ СВИДЕТЕЛЬ ИЗ НИНБО Художественно-документальная повесть

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ ЕСЛИ ЗАВТРА ВОЙНА

Погас электрический свет, и под приглушенный стрекот трофейного кинопроектора на экран выплыли титры — причудливо змеящиеся японские иероглифы.

Я с силой сжал подлокотник кресла.

Черные, такие безобидные с виду иероглифические значки на миг показались мне увеличенными копиями каких-то крохотных, но смертельно опасных существ — микроскопическими чудищами с конвульсивно изогнутыми тельцами и множеством переплетающихся щупалец.

Я оторвал пальцы от подлокотника и поправил очки.

Чуть слышно потрескивал кинопроектор. Подрагивали черные титры, тревожно и мрачно замершие на белом полотне.

«Совершенно секретно. Демонстрировать только при наличии письменного указания командира воинского подразделения номер семьсот тридцать один», — раздался неожиданно громкий голос переводчика, неразличимого в темноте, и в ту же самую минуту мне вспомнилось скуластое желтовато-смуглое лицо одного пожилого японца. Вспомнилось его пенсне, голубовато и резко поблескивавшее цейсовскими стеклами, а за стеклами — узкие испытующе-пронзительные глаза.

Я вдруг поймал себя на том, что мне нестерпимо хочется закурить.

Вот так же мучительно боролся я с желанием курить и в тот душный, разрешившийся шумной грозою, давний августовский день, когда — в другой стране и при обстоятельствах, в которых словно в родной стихии чувствуют себя лишь герои приключенческих романов, — впервые увидел сутулого, по-стариковски бодрящегося человечка с генеральскими погонами на плечах и с профессорским пенсне на переносице.