Кучер все понял правильно и коней не жалел. После двенадцати часов дороги и еще одной смены лошадей в Челмсфорде они оказались в столице гораздо раньше, чем обычно. Слушая англичан, а их слава хвастунов заработана в поте лица, неопытный путешественник тут же вообразил бы, будто их страну украшают самые крупные города, самые великолепные здания, и самые счастливые люди в мире. Впечатления Андрея Петровича оказались немного иными. Тот, кто был знаком с городами Франции и Италии, жил в Ломбардии и Тоскане, посещал Рим и особняки Венеции, – мог лишь изумляться крохотными размерами любых селений в этой стране, а также их скудности, ибо края были почти необитаемы, и порою казалось, что овец больше, чем людей. Смотря из окошка экипажа, он видел, в каком убогом состоянии пребывают поселения: что-то лежало в развалинах, что-то было брошено и разворовано, а люди обнищали из-за упадка торговли и вследствие недавних политических смут и войны. Только Лондон – величавое воплощение Британии, сосредоточие торговли, силы и власти, мог выдержать сравнение с любым городом Европы и даже предоставить фору тому же Берлину или Вене. Город строился небывалыми темпами и там, где в прошлом году было болото, теперь лежали улицы и возвышались дома. Там, где полвека века назад, в какую бы сторону вы бы ни пошли от Темзы, через четверть часа непременно бы оказались за чертой города среди полей. Сейчас в столице можно было легко заблудиться. Единственный изъян, неизменно сопровождавший любое обжитое место, это толпы попрошаек, но поздним вечером их становилось ничтожно мало. Андрей Петрович умышленно назвал неправильный адрес и очень рассчитывал застать Якова Ивановича Смирнова, пока брел пешком – единственный из всех сошедших с кареты – вслед за экипажем, спешащим в Поплар, один из районов Ист-Энда. Это позволило ему насладиться первой за долгое время прогулкой по парку. Мягкие, расплывчатые силуэты ландшафта с каждым шагом все больше терялись в сумерках. Все то время, пока он шел, его не покидала одна мысль: служащие той организации, представлявшие здесь, в Лондоне, интересы страны, должно быть, регулярно ездили в места, подобные Колчестеру, отправляя почту, или по еще каким-либо делам. Как они переносили этот постоянный «чесночный дух»?
«Молоко! Молок-о-о! Полпинты за полпенни!» – вдруг раздался зычный голос молочницы, придерживающей на плечах коромысло, с которого свисали полные молока подойники. Изнывавший последние три часа от жажды Ромашкин тут же согласился. Вскоре он добрел до нужного особняка. Необыкновенный чемодан на колесиках оказался настолько удобен, что Ромашкин совсем не устал и с ухмылкой вспоминал потуги кучера, снимавшего его багаж.
После того как император Александр I подписал с Бонапартом мир в Тильзите, русские дипломаты покинули Лондон, и пустующий вследствие этого тридцать шестой дом на Хэрли-стрит обходился казне достаточно дорого. Дошло до того, что его выставили на продажу, и Яков Иванович, служивший священником при посольстве, присматривал за ним, переселившись туда. Если не вдаваться в подробности, то сам Смирнов вместе с Евстафьевым, с переводчиком Назаревским и секретарем Лизакевичем помимо основных служебных обязанностей возглавляли так называемый «разведывательный отдел». Они добывали информацию для Коллегии иностранных дел через обширную сеть своих знакомств, а также пытались воздействовать на английское общественное мнение, используя доступные средства. В общем, занимались тем, чем занимаются «рыцари плаща и кинжала», хотя упрекнуть их в ведении так называемой «гибридной войны», разъясненной в XXI веке Джеймсом Мэттьюсом, было несколько преждевременным. Они работали на свою страну теми средствами, которыми располагали, и теми способами, которыми умели. Сейчас же по этому адресу могли обратиться все русские, оказавшиеся в Лондоне.
Андрей Петрович несколько раз дернул за висевшую веревку от звонка и расслышал, как за дверью раздался звон колокольчика.
– Здравствуйте, проходите, – сказал юноша лет четырнадцати, принимая визитную карточку. – Яков Иванович служит вечерню.
– Я прибыл из России сегодня утром, – сообщая о себе, сказал Ромашкин. – Имею при себе тайное письмо и посылку для неофициального представителя России в Англии.
– Яков Иванович будет извещен, – вежливо ответил привратник. – Извольте подождать, я провожу вас. У нас великолепный зимний сад и теплица.