– Не знаю. Наверное, это не от меня зависит.
– Как это глупо. – Хисана вздохнула. – Я всю жизнь ждала этой встречи. А теперь даже дотронуться до тебя не могу. И скоро внуки приедут. С правнуками.
– Да и мне пора возвращаться, – признался Бьякуя. – Я ведь без спросу сбежал, как мальчишка. Если меня хватятся, Кьораку наверняка влепит мне выговор.
Ему было смешно. Какой нелепостью представлялась сейчас и нарушенная им дисциплина, и неизбежная выволочка от командира! И какое все это имело значение?
– Тогда иди. Не хочу, чтобы тебя из-за меня наказали.
– Ничего, это ерунда. А можно… можно я еще зайду? Потом, как смогу вырваться? Там столько дел, но…
– Сам-то как думаешь? – Она лукаво улыбнулась. – Конечно, можно. У меня, старухи, полно времени. Ты расскажешь мне о прежней нашей жизни.
– А ты мне – о своей нынешней. Должен же я знать, кого беру в жены!
– Да уж, это точно!
В этот момент во входную дверь позвонили. Бьякуя и Хисана даже подскочили от неожиданности.
– Приехали! – Испуганно, но одновременно смешливо, словно девчонка, которую внезапно вернувшиеся родители вот-вот застукают с парнем, воскликнула Хисана. – Давай, беги, герой-любовник!
Бьякуя прыснул и выскочил в окно.
***
В Сейрейтее уже сгущались сумерки. Бьякуя, бредя по улице, размышлял, есть ли смысл еще идти в штаб, или прогулял так прогулял. И тут навстречу ему попался Хаями, чье лицо при виде Кучики немедленно приняло все то же неуместно сочувственное выражение.
Но больше Бьякуя терпеть этого был не намерен. Не дав другу и рта раскрыть, он совершенно неаристократическим жестом сунул ему под нос кулак.
– Еще одно слово на эту тему, я тебя по стенке размажу.
– Ну ладно, – Хаями растерянно заморгал, косясь на кулак, потом глянул в глаза Кучики и обомлел. Хотя лицо его сохраняло привычную неподвижность, глаза были совсем не те, что вчера. Они были живые, блестящие. – А тогда пошли на тренировку, – нашелся Наото. – Шихоинь с утра грозилась нас обоих хорошенько отлупить.
– Обоих сразу? – Уточнил Бьякуя.
– Ну да.
– Ну что ж, – ехидно сказал Кучики. – Пошли, докажем ей, что она жестоко заблуждается.