Средневековый варвар

— Тебе, папа, — холодно произнесла Фол-лен, протягивая Уайету тарелку спагетти. Затем она повернулась к Таллуле. — Мы с ним похожи? — тем же холодным, безучастным голосом спросила она, передавая Таллуле салат. — Миракл — вылитая я, а я очень похожа на своих новых теток и отца, правда?.. Отца, — с горечью в голосе добавила она.

— Па-па, — радостно улыбнулась Уайету Миракл, показав ряд ровных молочных зубов. Потянувшись со своего высокого стульчика к столу, она взяла маслину.

Фоллен посмотрела на дочь, и на глаза у нее навернулись слезы.

— Это уж слишком, — дрогнувшими губами прошептала она.

Таллула бросила красноречивый — «предоставь это мне» — взгляд на Уайета, запоздало догадавшегося, что выражение его лица выдало ощущение полной безнадежности. Вложив еще одну маслину в ручку Миракл, Таллула обняла угловатые плечи Фоллен.

— Он любит тебя. Только посмотри на него. У него же сердце кровью обливается. Уайет с шумом вобрал воздух.

— Я управлюсь сам, Таллула.

— Нет, не управишься, — спокойно возразила она. — У тебя такой забитый вид, словно ты ждешь, что тебя вот-вот пнут ногой.

Уайет провел рукой по волосам, переводя взгляд с настороженной Фоллен на озабоченную Таллулу. Трудно вести бой на два фронта, да еще с двумя женщинами. Ему не нужно участие Таллулы; ему хочется, чтобы возникшие между ним и дочерью чувства были чисты и прочны.

— Не надо брать меня под свою опеку, Таллула. Я не один из твоих дружков.

Нисколько не смущенная угрожающим тоном Уайета, Таллула смело взглянула ему в глаза.

— Не трогай моих друзей. Тобой я не буду заниматься, даже если тебя преподнесут мне на блюдечке. С моими друзьями тебе не сравниться, заруби себе на носу! — запальчиво закончила она.

— И слава Богу, — рявкнул Уайет, швыряя салфетку на стол. — Я с огромным удовольствием заполучил бы сейчас в свои руки одного из твоих отставников. Хочется на ком-нибудь выместить свою злость.

— Не смей их и пальцем трогать, Уайет-Себастьян Ремингтон! Они замечательные…

— А я нет? Думаешь, легко иметь дело с рыжеволосым смерчем? Дорогая Таллула, я прослушал твой курс науки жениховства, так что берегись! Я не похож на того сукина сына, за которым ты была замужем первый раз!

— О-о! — Вытерев глаза салфеткой, Фоллен пристально посмотрела на Уайета. Тот, оторвав свой взгляд от Таллулы, внутренне собрался, готовясь выслушать, что скажет его дочь. — Мне особо гордиться нечем… От твоих сестер… э-э… своих теток я узнала, что семейство Ремингтон занимает высокое положение в обществе, да? Так вот, про меня такого не скажешь. Я даже не умею читать… Здорово, правда? Когда Миракл протягивает мне детские книжки, я их ей не читаю — я сочиняю на ходу. Так что не знаю, важно ли то, что я твоя дочь.

У Уайета сердце буквально разорвалось от боли.

— Важно, моя дорогая. Ты частица меня самого, моя кровь, мое дитя. Это очень важно.

— Есть же школы для взрослых… — начала было Таллула, но сразу же осеклась, увидев, что Уайет с дочерью заняты только своим.

— Все эти годы не было и минуты, чтобы я не думал о тебе, — хрипло выговорил Уайет, изнывая от желания заключить Фоллен в свои объятия. — Ты — частица меня, самая сокровенная, самая дорогая.

— Ну конечно. Именно так. Почему же тебя не было здесь? — гневно бросила ему побледневшая, дрожащая Фоллен. — Знаешь, как я боялась ехать в автобусе одна с Миракл? Никогда раньше я не жила в доме — всегда в квартирах. Знаешь ли ты, как скрипят ночью двери в пустом доме? — Из глаз у нее хлынули слезы. — Почему тебя не было здесь?

Уайет сглотнул комок в горле. Даже под слоем загара было видно, как побледнело его лицо.

— Я ехал в этом же автобусе от самого Чикаго, — медленно произнес он. — Я знал, что ты побоишься лететь самолетом. Я видел, как ты вошла в дом, и понял, что «теперь ты в безопасности.

Широко раскрыв глаза, Фоллен вскочила, схватив на руки Миракл. Девочка, почувствовав общую напряженность, испуганно вскрикнула:

— Мама?

— Значит, ты играл в шпионов, таскался за мною по всему свету, боясь мне открыться? — дрогнувшим голосом произнесла Фоллен. — Когда ты нашел нас?

Уайет почувствовал, что у него на лице отразились все его внутренние муки. Фоллен стиснула Миракл, и у девочки оттопырилась нижняя губка. Таллула, схватив пухлую ручонку, поцеловала ребенка в щечку.

Уайет был в нерешительности: ему не хотелось признаваться дочери, что он видел ее на самом дне…

Молчание нарушила Таллула:

— Фоллен, он разыскал вас и устроил так, чтобы вы с ребенком были в безопасности.

Уайет молча поблагодарил ее за это мягкое вмешательство в разговор.

— В безопасности! — буквально выплюнула Фоллен, заливаясь слезами. Она поспешно натянула на дочку курточку. — Я хочу домой. Таллула, ты привезла нас. Отвези же обратно.

Уайет медленно встал, чувствуя, как все прожитые годы давят ему на плечи.

— У Таллулы выдался трудный день. Я отвезу вас.

Фоллен посмотрела на Таллулу, и Уайет проследил за ее взглядом. Нахмурившись, он усадил Таллулу на стул.

— Не надо.

Затем обернулся к Фоллен. Это его сражение, и он будет вести его один.