Срединный пилотаж

Это вам сейчас смешно. Или противно. А Чевеиду Снатайко в тот момент было не до того и не до этого!

Выволоча крейзи герл из сортира в ванну и заставив ее там смывать с себя содержимое желудка, Чевеид Снатайко, матерясь, принялся убирать блёв, макая тряпку прямо в бачок унитаза…

Убравшись, Чевеид Снатайко в который уже раз попытался ублаготвориться. Уже не ради кайфа, и не ради прихождения в некое адекватное, или неадекватное состояние ума, психики и всего им сопутствующего, а просто, чтоб снять напряжение и усталость…

– И долго ты еще будешь ее выгонять? – На секунду заглянула в комнату Чевеида Снатайко матушка Чевеида Снатайко.

– О-о-о!!! – Взвыл Чевеид Снатайко и поплелся выволакивать деваху из ванной.

Там его ждал очередной шок.

Стараясь загладить свою вину, незнакомка постирала за это время все, что было в ванной. Включая носки и трусы Чевеида Снатайко, которые доселе сушились свежевыстиранные на батарее, включая половые тряпки и полотенца, которые одни на других заняли ныне место трусов и носок, включая матушкин махровый халат и халат самого Чевеида Снатайко.

– Все!!! – Заорал Чевеид Снатайко! – Выметайся!!!

– Ты меня выгоняешь? – Удивилась сумасшедшая. – Ты точно с ними. Я сейчас уйду. – Заверила она Чевеида Снатайко.

Чевеид Снатайко опять попытался втрескать себя, но тут появилась крейзи герл.

– Я ухожу. – Доложила она.

– Постой! Ты куда, это, в моем халате? – Возмутился Чевеид Снатайко.

Деваха скинула халат и осталась в трусах и босоножках. И попыталась уйти так.

– А ты куда в моих босоножках? – Возмутилась подошедшая матушка Чевеида Снатайко.

Девка скинула босоножки матушки Чевеида Снатайко. Осталась в одних трусах. И попыталась уйти так.

Чевеид Снатайко сгонял в ванную и надел на крейзанутую ее мокрый насквозь сарафан, который, за последнюю большую стирку, она, как видно, прополоскала еще раз. Матушка Чевеида Снатайко припинала сумасшедшей ее собственные босоножки. Та обулась, и забыв застегнуться, с сиськами нараспашку, подхватив огромный целлофановый пакет с ручками, попыталась уйти.

Чевеид Снатайко вспомнил, что когда они шли сюда, то никакого пакета у девки не было.

– А что в пакете? – Загородил Чевеид Снатайко девахе дорогу.

Та отдала.

Внутри оказалась поненадкусанная половина холодильника. Все матушкины таблетки, стрем-пакет самого Чевеида Снатайко, включая драгоценный баян с винтом, и несколько его книжек в том числе и записная.

Все слова застряли в глотках Чевеида Снатайко и его матушки.

Безмолвно открыв входную дверь и выпроводив вбирающую голову в плечи загостившуюся девку, Чевеид Снатайко облегченно вздохнул. Синхронно с ним это сделала и его матушка. Но в ее вздохе облегчения было несколько меньше, ведь ей предстояло еще и разбираться со своим отпрыском, когда тот соблаговолит закончить винтовой марафон.

Вернувшись в комнату и продолжив венные изыскания, Чевеид Снатайко вдруг вспомнил про солнечные очки, которые давал девке чтобы та смогла защититься от солнца. Их не было. Исчезла и бейсболка.

– Спиздила, сука…

Теперь Чевеид Снатайко понял, что именно вдруг насторожило его во внешности убегающей по лестнице телки:

Но, удивительное дело, после ее ухода Чевеид Снатайко моментально втрескался. Вена словно сама выпрыгнула из-под кожи на иглу, дала обильный контроль и не только позволила вогнать в себя весь винт, но и прокачать кровякой машину!

На приходе, Чевеид Снатайко вдруг понял, что его сегодняшнее приключение может так просто и не кончиться. Ведь сумасшедшая приковыляла в Москву из Видного, здесь у нее нет никого и она, устав и замерзнув, запросто может вернуться в знакомую уже квартиру.

И Чевеид Снатайко полетел к дверному глазку. Через часа полтора, на недоуменный взгляд направлявшейся из кухни в комнату матушки, которая убирала последствия гастрономической оргии, Чевеид Снатайко шепотом прохрипел:

– Кажется, она не ушла…

И действительно, ему глючилось, что за поворотом лестницы, там, куда не достигает поле зрения даваемое глазком, стоит крейзи герл в своем распахнутом сарафане и отбрасывает тень.

– Представляете… – Слышался ему голос одной соседки, – Он выгнал ее совершенно мокрую!

– Ни стыда ни совести у парня! – Вторил ей голос другой соседки.

Наступил вечер, ночь, Чевеид Снатайко не менял своего наблюдательного пункта. Лишь около двух ночи он осмелел настолько, что смог отворить дверь и, прокравшись к двери соседей снизу, примкнуть к ней ухом.

– Шестьдесят пять. Четыреста двадцать девять. Сто шестьдесят два. – Донеслось из-за нее.

«Она там!» – Понял Чевеид Снатайко. Он бросился наверх, запер дверь на все замки, на случай визита разъяренных его поведением соседей и, проскользнув в свою комнату, ввел себе очередные полтора куба.

Ночь прошла словно в кошмаре. Чевеид Снатайко то затаивался в кровати, то смотрел в окно, то прислушивался к шагам на лестнице… Утром, приоткрыв окно, дабы проветрить комнату от застоявшегося табачного дыма, он прямо под собой услышал знакомый до боли голос:

– Да!.. Да!.. Давайте!.. Пишите… восемь. Девятьсот два. Шестьсот шестьдесят восемь. Тридцать один…