Среди убийц и грабителей

При задержании как-то одного замешкавшегося грабителя, да и по общему говору, ходящему по окрестным деревням, удалось выяснить, что главарем банды является некий Василий Белоусов, по прозванию – Васька Белоус.

Отзывы о нем были оригинальны: бедняков он не трогал (впрочем, с них и взять нечего), направляя свои усилия лишь на зажиточных людей. Свершив удачно грабеж, он принимался за кутежи и щедрой, не знавшей меры и удержа рукой расшвыривал награбленные деньги тут же, по деревням, угощая и спаивая всех и каждого, осыпая подарками как своих односельчан, так и соседей земляков, – словом, каждого, кто подвертывался под его щедрую руку. Этим, конечно, и объяснялась долгая неуловимость Васьки: крестьяне его охотно покрывали и давали приют этому носителю приятной и доходной для них статьи.

Биография Белоуса была такова: подкидыш без роду и племени, он был подобран и выращен какой-то сердобольной старухой. С детства отличался кротким нравом и трудолюбием. Был сначала пастухом в деревне, затем отменным работником. Наконец, отбыв солдатчину, вернулся обратно на родину и нанялся в услужение к одному из местных богатеев. К этому времени относится его знакомство с Василием Рябым, односельчанином, местным кузнецом, величайшей и всеми ненавидимой дрянью и пьяницей. Надо думать, что влияние этого кузнеца оказалось для Белоусова роковым.

Не прошло и полгода, как кузнец уговорил Василия ограбить хозяина, причем кузнец в момент грабежа настаивал на убийстве последнего, и лишь настоянием Белоусова хозяин избежал смерти.

Запуганный хозяин хотя и молчал, но дело раскрылось, и кузнец был приговорен к 4-м, а Белоус – к полутора годам арестантских рот. Время, проведенное Белоусом в заключении, не прошло для него праздно: зачатки грамотности, полученные им в солдатчине, он развил, научившись бойко читать и калиграфно писать, причем случайным, по-видимому, подбором книг развил в себе, как это будет видно из дальнейшего изложения, своего рода романтичность, впрочем, очевидно, присущую ему от рождения. Эта односторонне развитая фантазия да тлетворное влияние тюрьмы, всегда сказывающееся на сколько-нибудь впечатлительных натурах, кинули окончательно Белоуса на путь преступных авантюр, и, отбыв положенный срок заключения, Васька пустился во все тяжкое, что и вызвало мое вмешательство.

Бескровные грабежи следовали один за другим; кое-кто попадался на месте, иные при сбыте похищенного; но Васька Белоус был неуловим. Несколько раз при облавах в него стреляли, но всегда безуспешно, и Васька, пользуясь покровительством крестьян, бесследно скрывался. Его поимка осложнялась еще тем, что лишь один надзиратель из всех моих служащих – Муратов – знал Ваську в лицо, будучи с ним родом из одной деревни.

После ряда удачных грабежей Васька принялся бомбардировать меня письмами. Трудно сказать, какими соображениями он руководствовался при этом: не то игра с огнем была ему люба, не то желание разорить людей, его преследующих, а может быть, и слепая вера в свои силы, ловкость и счастье.

Так он писал:

«Там– то и там-то дело сделано мной, Васькой Белоусом, знаменитым атаманом неуловимой шайки, родившейся под счастливой звездой Стеньки Разина. Крови человеческой не проливаю, а гулять – гуляю. Не ловите меня, – я неуловим. Ни огонь, ни пуля не берут меня: я заговоренный».

Однако вскоре характер Васькиных грабежей изменился. Так, на Владимирском шоссе был убит пристав Белянчиков. На следующий день я получил письмо:

«Его благородие, господина пристава Белянчикова, убил я – Васька Белоус. Уж очень стали они притеснять нас, да и на Пашку глаза запускать. Грабить их – не грабил, взял лишь леворвер, так как зачем он им теперече? Нам же пригодится».

Через несколько дней, близ станции Люберцы, была убита и ограблена вдова капитана 1 ранга.

И Васька писал:

«Генеральшу в Люберцах ограбил я – Васька Белоус. Убил же я ее за оскорбление».

Еще через несколько дней была ограблена крестьянская семья, причем 14-летняя дочь хозяина была изнасилована одним из грабителей.

В этот же день нашли мертвое тело поблизости деревни, где произошел грабеж.

В Васькином письме следовало:

«В такой-то деревне ограбил я, а Петьку Шачова пристрелил сам: не насильничай!…»

Так как грабежи стали сопровождаться и убийствами, то я напряг все силы сыскной полиции; но Васька Белоус все не давался в руки.

Он попался совершенно случайно и при крайне трагических обстоятельствах.