Среди туманов и снов

– Конечно, никогда не знаешь, когда верховный маг пожелает кого-то заковать и допросить. Все! Двигаем!

Что ж… это очень в духе сегодняшнего дня – завершить ночь в темнице.

Я следовала за со своим провожатым, не спрашивая, как можно покинуть дворец через самое охраняемое место, откуда только один выход. Сама мысль казалась дикой.

Но я доверилась. Тем более, выбора не было.

Как и обещал, Мадс надел мне на голову мешок. Мир почернел, сквозь ткань я различала лишь смутные очертания.

Но некоторых примет хватило, чтобы понять: мы идем в сторону покоев верховного мага. Я остановилась.

– Давай же, Мальта, – прошипел Мадс, – там самый близкий путь в темницу. Старикан обожает туда наведываться и не любит утруждать ноги.

Мы действительно свернули на лестницу, не доходя до покоев Бальтазара Тоссы. Сердце отбивало бешеный ритм.

Начался спуск в тусклую, зловонную мглу, где раздавались всхлипы, стоны и приглушенные мольбы узников.

Я почти ослепла в своем мешке. И только рука Мадса не давала мне покатиться с лестницы.

Кажется, впереди маячило светлое пятно.

– Это ты, Мадс? – раздался зычный мужской голос.

– Кто еще, – грубовато ответил мой спутник.

– Кого это ты ведешь? Нас не предупреждали. Что за девка?

– Мне придется тебя убить, если я назову имя. Приказ.

– Что натворила-то? Целительница?

Молчание.

Ну, все. Попались. Сейчас с головы сорвут мешок… Очень удобно. Мы как раз в темнице. Достаточно посадить в камеру и все. Вот Бальтазар Тосса посмеется.

Но голос сказал:

– Ладно, запишу как обычно: Элена Хальма. Будет Элена Хальма восьмая.

– Я буду с ней работать, – сказал Мадс. – Не надо нас беспокоить.

– Да я никогда, – в голосе охранника слышался не то чтобы страх – настороженность.

– Светильник! – приказал Мадс. – Да поярче. Пусть увидит инструменты.

«Силуэт» передал Мадсу яркий сгусток света. Конечно, это был обычный магический светильник, но сквозь мешок казалось, что миниатюрное солнце.

Мы миновали еще несколько «силуэтов», которые вежливо приветствовали Мадса. Тот обменивался с ними дежурными фразами.

Его совсем не трогала гнетущая атмосфера вокруг. А ведь он тоже провел какое-то время в камере. Его пытали.

Когда мы отошли от охраны, Мадс избавил меня от мешка. Не знаю, как он ориентировался в бесконечных закоулках, поворотах. За одной железной дверью, которую мы прошли, раздался звериный рык, и кто-то бросился на дверь. Заскрежетало.

Я вздрогнула.

– Не обращай внимания, – тихо сказал Мадс.

– Как мы отсюда выберемся?

– Знаешь, чем гордится Тосса?

Я мотнула головой.

– Тем, что из его тюрьмы никто не сбежал. Мы будем первыми.

Паника подступила к горлу, но я держалась изо всех сил.

– Как? – выдохнула я.

– Был один маг. Он продержался здесь двадцать пять лет, копал тоннель. Но умер, чуть-чуть не достигнув цели.

Мадс завел меня в камеру, закрыл за собой тяжелую металлическую дверь. Даже с учетом света лампы на душе делалось жутко.

– Теперь эту камеру не используют, а тоннель оставили так… достопримечательностью для охраны и палачей. «Вот неудачник… ха-ха…» – передразнил Мадс неизвестного мне надзирателя.

Он снял мантию и принялся колдовать над замком.

– Хороших новостей две. Первая: у меня есть магия, а у того безымянного бедолаги ее отняли. Вторая: эта троллья дверь выдерживает огромную силу, а теперь ее невозможно открыть ключом. Так что придется им поднатужиться и грызть ее пилами да ломами.

– Но есть и плохая новость?

– Есть, – согласился Мадс. – Тоннель недостроен и его придется доделать вот буквально прямо сейчас. Эх, этот план побега был не просто запасным, а запасным для запасного плана.

Отлично. Просто отлично. Если не получится, то мы останемся в темнице навеки.

– Но сама виновата. Если бы сказала, где Бьянка, я бы расстарался, вышли бы через парадную дверь.

«А он старается меня подбодрить».

Мы влезли в тоннель, молча двигались вглубь, то и дело задевая локтями склизкие стены.

Наклон был разным, мы лезли то вверх, то вниз. Потом тоннель стал уже, дышать становилась все труднее.

А мы все шли и шли. За двадцать пять лет можно было прорыть очень длинный подземный ход.

Мадс остановился.

– Пришли. Держи фонарь. И готовься, будет громко.

Он замолчал и сосредоточился.

Его руки начали медленно двигаться, как будто поглаживали воздух. Чернокнижник собирал силы.

Двадцать пять лет. Я здесь всего ничего, а уже хочется выть. И у нас есть лампа. Воздух спертый и зловонный несмотря на то, что камера долгое время была необитаема, а дверь открыта. Какой силой воли обладал этот человек, что не сдавался до самого конца.

Мадс колдовал. Свивал заклинания, рисовал магические символы. На кончиках пальцев плясали искры.

А потом он ударил.

Светильник треснул, мигнул зеленым и потух. Все наполнилось дымом, запахло землей, а потом я увидела серенький слабый свет.

Разум понимал, что в камере толстенная железная дверь, мы прошли по тоннелю далеко, нас не могли услышать. Но мне чудился далекий топот ног. Наверное, нашу пропажу уже обнаружили, поднимают по тревоге всех чернокнижников и боевых магов, чтобы нас изловить.

Мадс повернулся ко мне, лицо его было в пыли. Он осунулся.