– У меня было видение, голос сказал мне: «Ты!» Больше ничего не сказал. Выбрал меня из тысяч, нашел, лежащего ниц, и сказал: «Ты!» Я встал и пошел. Я – недоучка, из бедной, голодной семьи. Стал учиться – книги по русской истории, русские поэты, философы, отцы Русской Церкви. Я ездил по монастырям, по древним городищам, где объявились впервые Рюрик и Трувор, ночевал под Дивеевом на камушках Серафима Саровского. И одновременно учился стрелять, обходиться без воды и пищи. Я нашел соратников, создал движение. Это самые чистые, самые красивые люди России. Мы живем, как братья, как монахи. Мы – военный монашеский орден. Наши люди есть в армии, в госбезопасности, в правительстве, в министерствах и банках. Мы невидимо присутствуем всюду – в культуре, в церкви, в политике. Мы тщательно скрываем наши возможности. Ищем и находим своих, приобщаем к нашему делу. У нас есть свои герои и мученики. Свои поэмы и гимны. Настал наш час. Я пришел сюда с малым отрядом, получил автоматы. За нами наблюдают соратники от Владивостока до Бреста, и мы не заставим их ждать!
Юноша улыбался во сне. Ему снилась девушка с прозрачными, наполненными светом и воздухом волосами. Она идет, не касаясь травы. За ее стопами в зеленой траве, как в воде, возникают волны и струи, вылетают малые красные бабочки, садятся на ее белое платье. Белосельцев угадывал его сны, стоял на страже его сновидений.
– Наступила эра России! Вся мразь и мерзость, вся короста, которая застилает нам слух и зрение, – падет! Налетает очистительный вихрь! Я слышу его посвист! Он летит с холодного чистого Севера, с Белого студеного моря! Еще не выпадет первый снег, как Россия станет иной! Это будет наша Россия! Мы созовем в Кремле русский сход со всех земель и окраин. Отслужим в Успенском соборе молебен и всеми сословиями, всем народом, при свете тысяч лампад, у гробниц усопших царей, назовем того, кто станет вождем России! Ее Отцом и Героем!
Белосельцев чувствовал, как велики его вера и страсть, как глубоки его ненависть и любовь. Он был вместе с ним. Готов был взять автомат. Но спящий юноша вызывал в нем нежность и боль. Он не хотел, чтобы тот просыпался, выходил из своих разноцветных туманов в холодный сумрак казармы, в лязг оружия, в топот тяжелых сапог. Он, Белосельцев, прошедший по войнам, по лазаретам и моргам, завершавший свою жизнь, хотел заслонить юношу от поджидавших его несчастий. Взять на себя предназначенные ему атаки и взрывы, операционные столы и застенки. Он слушал Вождя, был вместе с ним, но не хотел, чтобы тот вовлекал в жестокую и грозную явь спящую душу.
– Перед тем как сюда идти, я собрал соратников. Я сказал им: «Сегодня мы еще живем в предыстории. Завтра начнется история. Начнется Эра России. Кто из вас желает вместе со мной войти в Историю? Быть может, первым вашим шагом в истории окажется ваша смерть. Никого не принуждаю, каждый волен остаться. Пусть самые храбрые, светлые, преданные понесут со мной Звезду Богородицы». Никто не пожелал остаться. Все явились вместе со мной. Я не обещал им долгую жизнь. Я обещал им вечность. Вечность России!
Белосельцев услышал, как в далеком коридоре зазвучали шаги. Медленно приближались, толкали над свечой воздух, рябили пламя. Казалось, приближалось нечто тревожное, грозное.
На пороге появился посыльный. Камуфляж его был сырой и мятый, автомат висел стволом вниз, на рукаве багровела Звезда Богородицы.
– Был сейчас у Руцкого, – сказал посыльный. – Получил приказ на выдворение этого хмыря болотного. Из его кабинета замечены световые сигналы, которые он подает в сторону американского посольства. Руцкой приказал выкинуть его из Дома к такой-то матери!
– Бери Николая и исполняй! – сказал Вождь. – Чем меньше здесь будет всяких советчиков, тем легче нам будет выиграть!
Посыльный склонился к спящему, тронул его за плечо. У того на лице возникло выражение беспокойства, похожее на испуг, недоумение. Он открыл глаза, увидел свечу, Вождя. Вырываясь из сновидений, сбрасывая с себя цветные покровы, вскочил.
– Пойдешь со мной, – сказал посыльный. – Выкинем того колдуна, который шпионит за нами!
Они вышли из казармы. Белосельцев потянулся за ними, за их фонариком, который катил перед ними по коридору круглый белый клубочек.