Среди проклятых стен

В некотором роде Саба являлась результатом Сглаза. Несмотря на отсутствие у нее характерных признаков Воплощения, ее выживание зависело от проклятия. А значит, она не позволит мне разрушить его без боя.

Магнус просил меня не сближаться с ней, но я не подозревала, что причина заключалась в этом.

– Кем бы ты ни была, – произнесла я, и она вздрогнула, – чем бы ты ни была, знай: я испытываю к тебе глубокое сочувствие. Но я обязана с этим покончить. Пропало слишком много людей, и это нужно прекратить. Отпусти меня, Саба. Я не желаю тебе вреда.

В ответ Саба стиснула руки подобно железным клещам.

У меня скрутило живот. Мне множество раз приходилось драться на улице: за еду, за жизнь, за идеальное укрытие. Как подтверждение – бесчисленные шрамы. Но причинять боль другу…

«Просто сделай это по-быстрому, Анди».

Одной рукой я схватила Сабу за предплечье, впившись в него пальцами, а другой потянулась за ножом, одновременно пнув ее ногой в голень. Саба отпрянула на несколько шагов, а потом я услышала звук разбившейся тарелки – резкая боль теплом разлилась по моим пальцам, которую частично притупил холод дома. Не обращая внимания на боль, я сосредоточилась на ноже, наставив его на Сабу и ее отсутствующую…

Кровь застыла в моих жилах.

…ее отсутствующую…

Я медленно повернула голову к своему плечу, где по-прежнему сжимала руку Сабы, ее тело при этом находилось в пяти футах от меня. Мои порезанные пальцы прошлись по верхней части ее руки, сквозь полую середину, и остановились внизу – с раздробленной конечности капала моя кровь.

Я быстро взглянула на Сабу: она стояла неподвижно, правая рука отсутствовала, а в предплечье зияла пустота, делавшая ее похожей на прекрасную и печальную фарфоровую куклу.

Далекий крик эхом разнесся по лестнице. Боже мой. Том.

Я стряхнула оторванную руку с плеча. Та упала на пол и тут же поползла к своему телу, перебирая пальцами, точно гигантский паук. Саба нагнулась, чтобы ее подобрать. Сейчас или никогда, решила я и бросилась вперед. Вонзила нож в колено Сабы, провернула лезвие и с легким щелчком отломила ногу. Девушка, потеряв равновесие, упала на единственное оставшееся у нее колено. Я вильнула в сторону и попыталась ее обойти.

Внезапно что-то схватило меня за щиколотку и сбило с ног. От удара о землю у меня закружилась голова, нож отлетел в темный угол. Тогда я ударила ногой об пол, сломав сжимавшие мою лодыжку пальцы на отколотой руке, и бросилась на Сабу. Мне удалось повалить ее на пол прежде, чем ее нога сумела вновь полностью соединиться с телом.

Будь мы на улице, я бы просто врезала ей, но сейчас я не могла позволить, чтобы мне порезали и правую руку – ту, которой паяла. По этой причине я потянулась к металлической лопатке – в попытке ее достать мне пришлось опрокинуть целую корзину с инструментами. В этот миг Саба схватила меня неповрежденной рукой: даже этой силы оказалось достаточно, чтобы не дать мне дотянуться до лопатки. К тому же я совершила ошибку, взглянув на нее, меня охватил приступ вины при виде страха в ее расширившихся глазах.

– Саба, отпусти меня, – взмолилась я ради ее же блага и собственной совести. Мне не хотелось видеть, как тело моей подруги ломается под натиском моей силы, даже если она не выказывает признаков боли.

Она бурно замотала головой. Безусловно, ее целью было защитить себя. И я уважала ее за это. Потому что сама всю жизнь занималась тем же.

Тем не менее эта цель означала, что в эту минуту я больше не могла видеть в ней друга – если вообще когда-нибудь теперь смогу. Но с эмоциями я разберусь в другой раз. А сейчас принципы выживания требовали устранить препятствие, мешавшее мне достичь желаемого.

Значит, так тому и быть.

Я сжала ее руку обеими ладонями и пригвоздила к полу. Схватила лопатку и узким концом сломала ей руку в плече. Затем встала и то же самое проделала с оставшейся ногой. А после сунула конечности под кровать, чтобы им пришлось как можно дольше ползти до тела.

– Прости, – быстро проговорила я, едва взглянув на ее охваченное ужасом лицо. Затем схватила сумку с инструментами и выбежала из комнаты.

Я поспешила в том направлении, куда меня вела пульсация амулета – вниз по лестнице и за угол, – игнорируя каждое встречное Воплощение, за исключением крыс, которые бегали у меня под ногами, затрудняя мой путь. После стычки в комнате я была разгоряченной и вспотевшей, а потому почти не чувствовала холода. Я сжала пальцами рукава свитера, чтобы избавиться от излишков крови, но сердце продолжало мучительно ухать в груди, стуком отдаваясь в кончиках пальцев. Я нацепила сварочные очки, размазав теплую кровь по лицу, которая мгновенно остыла на холодном воздухе.

Вибрация амулета усилилась настолько, что болезненно отозвалась в теле, и как только я завернула за угол, стало ясно почему.

В тусклом свете догорающих углей я увидела распростертое на полу тело Тома, темная лужа медленно растекалась под ним, неподвижный взгляд был устремлен в никуда.

А над ним стояла и смотрела прямо на меня, сверкая зелеными глазами…

Боже мой…