Среди облаков и тумана

Словно на замедленной съемке, Виктория видела, как на пузыре баллона вспух огромный огненный гриб. Грохот взрыва с запозданием сотряс окружающие скалы. Облачная страна вокруг Академии была снесена одним-единственным порывом взбесившегося ветра, обнажив настоящую горную страну под ней, драконов раскидало в стороны, а охваченный пламенем дирижабль с удвоенной скоростью полетел в сторону академического замка.

– Он несется прямо на Академию! – Лана прошептала с ужасом, полным паники взглядом пытаясь отыскать Горгорона, которого силой взрыва швырнуло об скалы.

Антрас шагнул вперед, на самый край скалы и поднял руки, собираясь колдовать. Горящий дирижабль, тараном мчащийся в академические ворота, необходимо было остановить, и дракон прекрасно понимал это. А Вика прекрасно понимала другое. Она бросилась к Антрасу и повисла у него на плечах, заставляя опустить руки:

– Тебе нельзя колдовать!

Движением плеча дракон стряхнул Ви, словно котенка. Она поднялась на ноги и снова бросилась к нему, вцепилась в рукава:

– Не делай этого! Ты же можешь умереть!

– И что ты предлагаешь? – Антрас удостоил ее короткого взгляда.

Еще несколько мгновений, и пылающий цепеллин протаранит древний замок.

Ви едва не задохнулась от своего откровения:

– У меня много колдовской силы! Вы все говорите, что у меня широкий Поток, только я не умею им управлять. А ты умеешь! Возьми мой Поток! Только не трогай свой, он же весь изранен, как и ты сам!

Миг на принятие решения – Антрас опустил руки и повернулся к девушке, а Ви почувствовала, как ее подхватила чужая сила, обтекая вокруг, обволакивая, словно тягучий кисель, мягко, но настойчиво проникая внутрь. Это было немного страшно, но совсем не больно и даже приятно. Эти ощущения были сродни тем, что Вика испытывала в свой первый раз с мужчиной, когда что-то постороннее пыталось прорваться к ней внутрь, только тогда приятно ей не было совершенно. А в этот раз лазутчик не был ей чужим… Ее сознание поплыло, отделяясь от тела, но при этом Вика очень ярко воспринимала происходящее, наблюдая за всем, словно, со стороны, видя все сразу, одновременно, все самые дальние уголки этой трагической сцены, слыша все самые тихие слова…

Она видела, как цепеллин окутало полупрозрачным радужным коконом. Скорость его движения замедлилась, языки пламени, вылизывающие корпус воздушного корабля, опали. Пролетев оставшиеся до скалы метры, судно мягко толкнулось обгорелым носом о каменный козырек перед воротами Академии, проломив зачарованные ограждения. Стоявшие там наблюдатели отошли в сторону, давая дирижаблю место для торможения, однако чудовищные импульс взрыва был погашен, и громада воздушного корабля больше не представляла для них опасности.

Мгновением раньше Горгорон, взрывной волной отброшенный на скалы, прыгнул к дирижаблю, чтобы сбить его траекторию, и увести в сторону от Академии, но вовремя увидел, что помощь подоспела быстрее, и, расправив крылья, ушел от губительного столкновения.

Черно-серебристый дракон спланировал вниз в поисках Бальтамоса. Молодой дракон выпорхнул из скал навстречу наставнику, невредимый, и Горгорон метнулся к воротам Академии, где вяло догорали в разреженном высокогорном воздухе остатки боевого трофея. Можно ли там было спасти еще хоть что-то?

Еще в полете приняв человеческий облик, Гор подбежал к тому, что осталось от дирижабля. Обгоревший поломанный остов, кое-где сохранившаяся обшивка, с таким трудом восстановленная мастеровыми Академии, и обрывки некогда горделивого паруса, что был наполнен злополучным горючим газом, послужившим причиной катастрофы.

Гор прошел по траншее, оставленной цепеллином при торможении, и медленно приблизился к нему сзади, укрытый от посторонних глаз покореженным остовом. Ректор скорбно нахмурился и склонил голову, словно перед павшим другом. Погладил сломанные закрылки, будто жалея, будто бы деревянному кораблю могло быть по-настоящему больно:

– Прости, дружище, – прошептал одними губами. – Не вышло у нас полетать всем вместе над Драконьим Хребтом. Моя вина.

И прижался лбом к обгоревшим доскам. Ректор Облачной Академии, всегда такой сдержанный и собранный, не привыкший показывать на людях свои эмоции, изливал душу безгласной машине, той, что никому не могла выдать его слабость. Он не знал, что в этот момент Вика видела все. И Антарас ее глазами тоже видел. И не знал, что совсем рядом была та, перед кем он уже давно решил не скрывать свои слабости.