Среди Хищников

Где-то на стене, как мне казалось, слишком громко тикали часы. Просто оглушающе, в звенящей тишине. Я завертелась по сторонам, как только смогла нормально открыть глаза. Но рассмотреть хоть что-то толком не удавалась. Лампа была расположена таким образом, чтобы я не могла видеть собеседника. Полагаю, это было сделано для устрашения или, чтобы сбить с толку допрашиваемого. Надо ли говорить, что мне и без проклятой лампы было страшно.

Паника нахлынула с новой силой. Я тяжело дышала, пульс зашкаливал, грохоча в горле и голове. Мне казалось, что еще секунда, и я потеряю сознание. Руки со ступнями заледенели, словно их в лед окунули. Несмотря на то, что в помещении было тепло. Хотелось плакать. Нет, даже рыдать. Но я держалась, как могла. Слезами тут не поможешь. Оборотни и без этого запах страха учуют. Незачем позориться еще больше. Я и так в полном дерьме.

Через какое-то время услышала тихие шаги за дверью. Зазвенели ключи, щелкнул замок, и дверь отворилась с противным скрипом. Словно бы издеваясь, желая испугать меня еще сильнее. Хотя больше было просто невозможно. Я замерла, вглядываясь в пространство передо мной, но лица вошедшего так и не рассмотрела. Судя по шагам, он был один. Это не было ни плохо, ни хорошо. Это было одинаково паршиво. Разницы не было один он или десять их. Я так и так по самые уши в скверном положении.

— Имя, фамилия, отчество? — задали вопрос рычащим, требовательным голосом.

— Вы и так уже знаете. К чему эти вопросы? — вопреки собственным ожиданиям, огрызнулась я.

— Когда я задаю вопрос, девочка, ты отвечаешь! — прикрикнули из темноты, опрокинув меня вместе со стулом на спину.

Я больно ударилась головой о бетонную поверхность. Заработав еще одну ссадину на голове и, кажется, сотрясение мозга. Вскрикнула от боли, зажмурившись. И тут же закашлялась. Удар был довольно сильным, весь воздух из легких вышибло. На глаза навернулись слезы. Но я подавила позорные всхлипы, глубоко задышав. Мужик поднял меня, поставив в исходное положение. Ему было плевать, что я девушка.

— Надеюсь, ты понимаешь, что я не намерен шутить? И жалеть тебя только потому, что ты сопливая девчонка. Ты совершила серьезное преступление. Не жди поблажек. — жестко произнес мужчина.

— Да. — сбивчиво выдавила я, — В полной мере осознаю, в какой жопе оказалась.

— Тогда начнем сначала. И чем быстрее ты станешь сотрудничать, тем быстрее все закончится. — встал он за моей спиной, — Имя, фамилия, отчество?

— Штепа Киара Викторовна. — обреченно произнесла.

— Хм! Звучит несуразно. — с издевкой проронил допрашивающий, — Сколько лет?

— Девятнадцать. — опустила голову я.

— Такая юная и такая безрассудная! — осуждающе цыкнул он языком, — Знаешь, чем твоя беспечность грозит тебе и твоим родным?

— Да. — всхлипнула и, не сдержавшись, разрыдалась.

Мне было стыдно и страшно за свою семью. Я обрекла их на самые ужасные последствия. Родителей лишат работы, они опустятся до простых уборщиков. Никаких льгот и оказания медецинской помощи. Им придется выплачивать непомерные штрафы и пережить мою смерть. Благими намерениями вымощена дорога в ад, как говорится.

— Успокоилась. — оборотень гаркнул он на меня так, что я дернулась.

Застыв, словно статуя, я уставилась немигающим взглядом перед собой. Ощущая жгучие слезы на щеках и периодически всхлипывая. Винить, кроме себя некого. Перекидывать вину на Кирилла и не подумаю. Он меня ни к чему не принуждал. Мое решение. И расплачиваться тоже мне. Но его я не предам. Просто не могу так поступить. Это было бы крайней подлостью — утащить его семью вслед за своей. Инициатива наказуема. Нужно было думать головой и не лезть в пекло со своим героизмом. Я бы ни о чем не жалела, если бы не родители.

Боже! Не представляю, что мне теперь врать. Но на самом деле в этом не было никакого смысла, потому что оборотни чуют ложь по запаху. Я даже предположить не могла, что со мной будет и через что придется пройти, прежде чем голова слетит с плеч. Она слетит однозначно. В живых меня за такое не оставят. А если учесть, что я собираюсь молчать, меня будут пытать самыми изощренными способами. И тут возникает вопрос: не слишком ли я переоцениваю свои возможности? Смогу ли я молчать до последнего. Хотела бы я оказаться стойким оловянным солдатиком, чтобы вынести предстоящее.

— Умница. Теперь ты расскажешь мне все, вплоть до самых мельчайших подробностей. — пророкотал надо мной оборотень.

Руки мужчины легли мне на плечи, до боли сжимая. По спине прошла нервная дрожь. Внутри все сжалось в маленький комочек. Хотелось выть от несправедливости судьбы. Но во всем была виновата я одна. Только бы хватило силы духа, чтобы не выдать дорогих мне людей. Пожалуй, этого я боялась даже больше, чем предстоящей боли. Но самое поганое было в том, что я прекрасно осознавала — они все равно найдут всех виновных, с моей помощью или без.

— Я ничего не скажу. — глубоко вдохнув, тихо произнесла я.

— Да брось, малышка. Не пытайся геройствовать. Отгеройствовала вчера. — фыркнул оборотень.

— Я ничего не скажу. — сказала уже более уверенно.