Среди гор

Следили не только с гор, но и снизу. Внизу на поле украдкой посматривал в горы Султан. Терпенья не хватало, день длился, как год. «Быстрей бы уж вечерело, что ли!» — нетерпеливо ждал Султан и, как бы между делом, говорил плугарям:

— Полегче гоните лошадей, заморите! Сегодня можно пораньше кончить работу. Надо же отдохнуть и лошадям и самим. Если встретится кто из начальства и скажет, чтобы лошадей гнали в ночное, не слушайте. Лучше мы будем кормить их дома, так оно удобней, чтобы поутру, в самое рабочее время, не ходить и не искать лошадей, а сразу запрягать в плуги. Если спросят, так и объясните.

Ребята-плугари не подозревали злого умысла в речах Султана: действительно, лошади за весну крепко спали с тела, и надо было поберечь их, работы предстояло много. Выпрягли лошадей, когда еще солнце не село, и потихоньку тронулись в аил. Султан выпряг гнедого коня Карымшака, сел верхом и поехал к нему. Это он сделал преднамеренно, потому что надо было передать Карымшаку важную весть от Саадата. «Пусть Карымшак одумается! — передавал Саадат. — Мы всегда и во всем были с ними заодно. Сейчас, когда черный день постиг меня, он не должен бросать меня в беде. Сколько бы он ни выслуживался, а активистом ему не стать. Все равно, рано ли, поздно ли, но Шарше доконает его. Пусть, пока не поздно, присоединится к нам. Следующей ночью мы двинемся в дальний путь. Если откажется он, то пусть пеняет на себя. Он будет для нас таким же врагом, как Шарше, будет заслуживать такой же кары!»

Об этом Султан сказал Карымшаку еще вчера. Сегодня тот должен был дать ответ. Всегда самоуверенный, хитрый Карымшак выглядел на этот раз жалким, пришибленным. Может быть, он даже плакал, потому что глаза его были красными, опухшими. Когда Султан вошел, Карымшак сидел, уныло кутаясь в старую шубу.

— Заходи, милый! — слабо простонал он, будто больной. «Пришел все-таки по мою душу!» — с ненавистью подумал он о Султане.

— Да вот зашел к вам! — торопливо проговорил Султан, даже не присаживаясь, и потом какими-то неясными намеками сказал: — Сами знаете, зачем пришел я, нужда приперла. Когда дадите обещание? Ждать не могу, спешу очень!

Байбиче, опередив Карымшака, опасливо спросила:

— Может, он должен тебе что, Султан? Говори, не скрывай!

— Каке сам знает, — ухмыльнулся Султан. — Если хочет, сам скажет. Долг прошу не я, а один тут богоугодный человек.

Между тем байбиче хорошо знала, о чем идет речь. Карымшак еще вчера сказал ей об этом, но хитроумная байбиче отговорила его:

— Не теряй голову, хозяин дома. Куда ты уйдешь от народа, это никогда не приводит к добру! Пока Мендирман к нам благоволит, опасаться тебе нечего. Будешь в аиле в таком же почете, как и прежде. Ну его, Саадата, не связывайся с ним! Прикинься больным, ничего он тебе не сделает.

Байбиче, не подавая вида, что ей известно то, о чем идет речь, ответила вместо мужа:

— Долги никуда не убегут. Не унесет он их с собой на тот свет, не тревожьте вы его… Приболел он с ночи, простыл, видать! Кто бы ни был этот богоугодный человек, пусть обождет. Передай, что когда поправится, тогда и отдаст долги, а сейчас даже в седло сесть сил у него нет.

Карымшак притворно застонал и жалостно проговорил:

— Ты сам видишь, Султан, захворал я. Дышать тяжело, в груди давит. О боже милосердный! Ох, тяжко мне! Неужели не придется свидеться со старыми друзьями?.. Часто спорили мы с Касымом, а все же из всех эшимовцев я больше всего уважал его. Но что поделаешь… Что бог велит, тому и быть. Султаш, ты умный малый, я всегда любил тебя. Поручаю тебя самому аллаху! — Карымшак закашлял и обессиленно опустил голову.

Самтыр и Бюбюш уехали вчера в дальний аил. Сапарбай оставался на месте. Побывав на поле, он заметил прохладное отношение султановцев к работе, но не подал вида. Сапарбай чувствовал, что они задумали что-то неладное. Он незаметно предупредил Абдиша, чтобы тот присмотрелся к Султану и постарался выведать, что у них на уме, а сам поехал в аил. Надо быть начеку, предупредить комсомольцев из доброотряда. Как ни скрытно действовал Саадат, но Сапарбаю было уже кое-что известно, и, в частности, то, что басмачи могли напасть на аил в предстоящую ночь. Сапарбай посоветовался с Джакыпом и Осмоном. Они решили послать кого-нибудь за Бюбюш и Самтыром, чтобы те спешно вернулись. Сначала Сапарбай хотел написать им записку, но потом раздумал. За уехавшими он послал Матая:

— Езжай за ними побыстрей, пусть немедленно возвращаются — из района прибыла срочная бумага.

Едва ускакал Матай, как приехал Абдиш. Он был встревожен и озабочен:

— Так оно и есть, байке! Они на самом деле затевают что-то недоброе! Саадатовцы вроде бы где-то здесь поблизости. Курман, оказывается, не на базар уехал, а туда, к ним в горы. После того как вы уехали, султановцы почти не работали, перешептывались о чем-то. А Султан, так тот прямо зверем глядит на нас. Сделали они круга два, потом выпрягли лошадей и разъехались по домам. Кажется, сегодня ночью Саадат нападет на аил, как быть теперь, байке?