Среда обитания

На следующий день, с середины первой четверти, мы разбирались с оружием, боеприпасами и снаряжением. Запасы Хингана были богатыми, однако кое-чего не хватало – имелся мощный водомет, но без ядовитого зелья должной концентрации. Кроме того, был нужен огнемет для Эри, очки-бинокуляры, гранаты и броня. Связавшись с арсеналом СОС и предъявив свои полномочия, я затребовал все эти вещи и отправил за ними Дамаска. Мы с Хинганом продолжали хлопотать, набивая перевязи, пояса и сумки, и за привычным делом я окончательно успокоился. Не то чтобы забыл про рыжего Сеула и остальных ублюдков, решивших посостязаться со мной и поохотиться на Охотника, но думал о них не больше, чем о крысах в Старых Штреках или пришельцах на земной Поверхности.

Дамаск еще не успел вернуться, когда со мной связалась Эри. Вид ее так меня поразил, что в первые секунды сказанное ею пролетело мимо моего сознания и унеслось куда-то – может быть, в те штреки и тоннели, которые мы собирались навестить. У Эри были карие глаза! Темно-каштановые волосы, темные брови, иные очертания лица, щек, скул и подбородка. Не могу сказать, как выглядела она в этом новом варианте, лучше или хуже, но, безусловно, стала другой, совсем непохожей на женщину, которую я знал.

Случается, что люди изменяют внешность, обычно в поисках новизны или желая скрыть какие-то дефекты, чтобы полнее соответствовать собственным понятиям о красоте. Но к Эри это вроде бы не относилось, и потому я был удивлен. Впрочем, мое удивление было недолгим – я вспомнил нашу встречу в «Сине-Зеленом» и ее слова: «Он жил вместе с женщиной и их сыном… Он их все время вспоминает и зовет во сне… Женщина была шатенкой с карими глазами…» Подумав об этом, я с облегчением понял, что вижу другую Эри, не ту, которую считал когда-то своей подругой и партнером. Эта Эри была женщиной Дакара.

– Мадейра, – повторяла она, – Мадейра…

– Что – Мадейра? – переспросил я.

– Крысиный корм! Я тебе об этом уже пять минут толкую! Я сижу в шалмане Африки, а Дакар у Мадейры! И он сейчас со мной связался!

– Надеюсь, они закончили беседу. Мы скоро выступаем, часа через три-четыре. Ты готова?

– Подожди, послушай меня! Мадейра показал Дакару что-то важное, что-то связанное с нашим поиском. Это находится в Тоннеле, прямо в тупике… Дакар говорит, ты должен это видеть. Возможно, нам не придется лезть в Керуленову Яму и шарить за Ледяными Ключами… Есть ход на Поверхность, какой-то древний коридор, который нашли блюбразеры… Ты придешь?

– Уже иду, – отозвался я и стал натягивать броню.

Эри исчезла. Хинган, слушавший наш разговор, неодобрительно покачал головой:

– У нее новое лицо.

– Да. – Я приладил на место плечевые щитки.

– В прошлый раз она не пошла с нами. Теперь понятно, почему.

– Да. – Я застегнул пояс и обулся.

– Была в ГенКоне и потратила кучу монет.

– Да. – Я подвесил к поясу разрядник. Не люблю разрядников, но не тащить же к Мадейре огнемет!

– Пустое дело! Зачем это ей?

Я сунул за голенища ножи и сказал:

– Знакома тебе поговорка, партнер? Пачкуна не отмоешь, капсуля не накормишь, гранда не купишь, а женщину не поймешь?

– Ты прав. И пытаться не буду, – ответил Хинган и начал укладывать сумки.

Глава 17 Дакар

Седьмое. Одной из основ стабильности общества является анонимность власти. Ее носители не должны быть известны средствам массовой информации и широкой публике.

«Меморандум» Поля Брессона,

Доктрина Шестая, Пункт Седьмой

Глаза магистра блестели в прорезях маски, взгляд был колючим и пронзительным. Мнилось, что этот человек пытается его гипнотизировать; еще чуть-чуть – окаменеешь и выложишь всю правду в сонном трансе. Это ему не нравилось. Он не терпел насилия над своей волей.

– Вы слишком напряжены, дем Дакар. Расслабьтесь! Я вам верю, – сказал магистр. – Я ознакомился с записью, сделанной Мадейрой, и поэтому в курсе всего, что вы ему рассказывали. О рельефе с двухголовым существом, об этой картине, – он посмотрел на пейзаж над диваном, – и о других вещах, гораздо более содержательных и важных. Но, видите ли, мелочи убеждают больше… такие мелочи, как изображение той твари, картина и все, что вы поведали о них. Я склонен признать, что вы действительно явились к нам из прошлого, из тех тысячелетий до Эры Взлета, от коих не осталось ни записей, ни древних книг, ни даже мифов. – Магистр сделал паузу и, понизив голос, заметил: – Но это странное явление, дем Дакар, очень странное… Вы понимаете меня?

– Да, понимаю, – произнес он, посматривая то на серебряную маску, скрывавшую лицо магистра, то на Мадейру, который сидел напротив. – Странность в том, что я явился, так сказать, не во плоти. Каша – отдельно, запах – отдельно… Что сталось с кашей, не имею ни малейшего понятия, а запах – или, если угодно, дух – здесь, в теле инвертора Дакара.

– А где же сам инвертор? Не тело – разум, индивидуальность, память?