Сразу после сотворения мира

Он еще покатался по розовой плитке, уже наслаждаясь ощущением того, что дурацкий агрегат его слушается, а потом решил поехать на речку.

А то за все время не искупнулся ни разу!..

Он вывел велосипед за забор, накинул крючок, подергал, проверяя, закрыта ли калитка, повернулся и оказался нос к носу с Нателлой Георгиевной.

На этот раз на ней были колониальные бриджи, белая блуза, расшитая цветами, на голове шляпа, в руках корзина, а на шее ожерелье, черт его побери!..

– Алеша! – обрадовалась она и, кажется, сделала движение, чтоб его обнять. Плетнев отшатнулся в ужасе. – Какой сегодня прекрасный день. Как ваша голова?

– Спасибо, прекрасно.

– Вы купаться? Вода чудесная! Я купалась утром, ну, просто парное молоко!..

Хорошо хоть не чистый сахар, подумал Плетнев.

– Вы обдумали мою просьбу? – Тут она заговорщицки понизила голос и интимно придвинулась к нему, как будто у них и впрямь есть какие-то секреты.

– Честно признаться, нет, Нателла Георгиевна. – Ему очень хотелось уехать от нее на речку. Солнце жгло, и слепень привязался, норовил усесться на потное лицо, лез в глаза, в нос, и Алексею Александровичу приходилось все время отмахиваться.

У него страшная аллергия на всевозможные укусы.

– Вы меня огорчаете.

– Я поговорю с Любой и все выясню. Вы, главное, сами ничего не предпринимайте.

– Алеша, огромное вам спасибо! Вы все правильно поняли! Нам так повезло, что вы оказались…

– Вменяемым, – подсказал Плетнев. – А в какой стороне река?

Она поставила корзинку в белую пыль, распрямилась и в полном соответствии с классикой жанра раскинула руки и провозгласила:

– Река здесь со всех сторон! Но пляж, на который мы ездим, вот прямо по дороге. Там будет шлагбаум, вы его объедете, он только для машин. Дальше все время прямо, и с левой стороны будет лужок. Он тоже огорожен, но это мы от всякой живности огородили. Увидите калиточку такую, в нее въедете, там отличный вход в воду, просто отличный! Каждый год песок подсыпают, и никаких стекляшек, железок, ничего!.. Я же говорю, у нас здесь волшебное место, необыкновенное! Ни туристов, ни отдыхающих, никаких подозрительных личностей!

Тут она осеклась, вздохнула и наклонилась над своей корзинкой.

Плетнев слизнул с верхней губы пот и прищурился на солнце.

– Хотите морковки? – упавшим голосом спросила Нателла. – Такая в этом году морковь, просто чудо, а?.. Я покупаю у тети Нюры и дяди Паши. Дядя Паша у нас Мичурин.

– Дядя Паша?

– Я называю его так, хотя он, должно быть, моложе меня. Вот несправедливость. Но его так называют все!

– Женя – его дочь?

– И Женя, и Иришка. У них две дочери. А вы еще не знакомы?

– С Женей знаком.

– Славная девочка, – сказала Нателла фальшиво. – А Иришка на ветеринарной станции работает! Очень хороший звериный доктор! Когда у Николая Степановича Ласка заболела, Иришка ее спасла. Мы так радовались и ликовали. У него была собачка по имени Ласка, и мы все ее очень любили, – пояснила она.

– А Женя где работает?

– Я не знаю.

– Деликатно, – оценил Плетнев.

Непонятно почему, Нателла ему нравилась, несмотря на ожерелье и нескончаемые попытки втолковать ему, какой здесь вокруг эдем пополам с идиллией.

И еще местоимение «мы» его раздражало.

Мы радовались, мы любили, мы ездим на речку!..

Один из вас убил. Другой украл. Ну, что там у нас с эдемом, дорогая Нателла Георгиевна? Ангелы подвели немного?

Меня тоже, уважаемая Нателла Георгиевна! Меня тоже подвели ангелы. Моя жена, чудо красоты и нежности, врала мне день и ночь. Она врала всем – не только словами, мыслями, душой. Она врала мне телом, очень виртуозно. А я ни о чем не догадывался, хоть и не идиот и не душевнобольной. Просто это было особенное, виртуозное вранье! Должно быть, только ангелы умеют так врать.

– Разрешите откланяться? – неприятным голосом спросил Плетнев, взгромоздился на велосипед и поехал.

Красиво не получилось – переднее колесо предательски виляло, а он был совершенно уверен, что Нателла смотрит ему вслед.

И пусть смотрит!.. Он не умеет ездить на велосипеде. Но он никому не врет, что умеет!

Тут Плетневу стало смешно, он захохотал и чуть не свалился.

– Алеша! – вслед закричала Нателла Георгиевна. – Я угощу вас настоящим имеретинским обедом!

– Каким?.. – под нос себе пробормотал Плетнев.

Некоторое время он приноравливался к велосипеду, и к шлагбауму подкатил уже почти лихо. Тут вышла заминка, потому что его следовало объехать слева, попасть в узкое отверстие между столбом и очередным розовым кустом. Алексей Александрович не рассчитал траекторию, завалился в куст и весь ободрался.

Он вылез, независимо оглянулся по сторонам – никого не было на дороге, – осмотрел локоть, который измазался в земле и кровил немного, и выдрал из волос застрявшую колючку.

Фу, как стыдно.

Тут вдруг что-то с силой бабахнуло, раздались шаги, в ближайшем заборе – глухом, коричневом, здесь почти ни у кого не было таких заборов – распахнулась калитка, и из нее выскочила фигуристая Женька.