Сражение века

Командование фронта, очевидно, хорошо знало обстановку в городе, и оценило значение городских боев. Бои 12–16 сентября показали, что в городе обороняющиеся войска могут наносить значительно большие потери наступающему, чем контрудары целых армий наступающих по открытой степной местности. Войска Сталинградского, а затем Донского фронтов не могли прорвать полосу обороны противника шириной 8-10 километров и выйти на соединение с 62-й армией. Войска противника — 6-я полевая армия Паулюса и 4-я танковая Гота не одолели за несколько месяцев 5-10 километров до Волги, чтобы сбросить поредевшие войска 62-й армии в Волгу.

Упорная оборона в городе обессилила армию. Это учло командование фронтом и направило в распоряжение армии одну бригаду морской пехоты и одну танковую бригаду. 92-я морская стрелковая бригада была укомплектована хорошо, личный состав — североморцы — был исключительный. Она получила задачу занять участок обороны по железной дороге в границах: с севера — река Царица, с юга — треугольник, образуемый железными дорогами.

Танковая бригада имела в своем составе только легкие танки с 45-миллиметровыми пушками. Ей была поставлена задача: занять круговую оборону в районе железнодорожной петли в полукилометре восточнее Мамаева кургана и не пускать противника к Волге.

Бои на южной окраине города в районе элеватора по упорству наших людей заслуживает особого внимания. Я надеюсь, что читатель не осудит меня, если я отвлеку его внимание от боевых действий и приведу несколько строк из письма участника боя за элеватор, командира пулеметного взвода 92-й морской стрелковой бригады Андрея Хозяинова, который в настоящее время живет в Орле.

Андрей Хозяинов пишет мне:

«Недавно по радио читали главы из Вашей книги «Армия массового героизма». Когда вы в своих воспоминаниях перечисляли героические подвиги частей, подразделений и отдельных воинов 62-й армии, когда вы упоминали о подвигах матросов и солдат бригады североморцев, я вместе с семьей сидел у радио и слушал. Я очень волновался при этом. Мой десятилетний сынишка сразу заметил мое волнение и спросил: «Папа, почему ты так, волнуешься?» «Потому, — ответил я, — что эти сентябрьские дни 1942 года навсегда останутся в моей памяти».

Я помню, как в Нижней Ахтубе нас встретил представитель штаба 62-й армии и указал рукой на пылающий западный берег Волги. Наша бригада североморцев переправилась через реку в ночь на 17 сентября и уже на рассвете вступила в бой с фашистскими захватчиками.

Каждый из нас понимал и знал ясно свои задачи. Работниками штаба и политотдела 62-й армии мы были хорошо информированы о создавшейся обстановке.

Помню, как в ночь на 18 сентября, после жаркого боя, меня вызвали на командный пункт батальона и дали приказ: добраться с пулеметным взводом до элеватора и вместе с оборонявшимся там подразделением удержать его в своих руках во что бы то ни стало. Той же ночью мы достигли указанного нам пункта и представились начальнику гарнизона. В это время элеватор оборонялся батальоном гвардейцев численностью не более 30–35 человек вместе с тяжело и легко раненными, которых не успели еще отправить, в тыл.

Гвардейцы были очень рады нашему прибытию, сразу посыпались веселые боевые шутки и реплики. В прибывшем взводе было 18 человек при хорошем вооружении. У нас имелись два станковых и один ручной пулемет, два противотанковых ружья, три автомата и радиостанция.

18-го на рассвете с южной стороны элеватора появился фашистский танк с белым флагом. «Что случилось?» — подумали мы. Из танка показались двое: один фашистский офицер, другой — переводчик. Офицер через переводчика начал уговаривать нас, чтобы мы сдались «доблестной» немецкой армии, так как оборона бесполезна и нам больше не следует тут сидеть. «Освободите скорее элеватор, увещевал нас гитлеровец. — В случае отказа пощады не будет. Через час начнем бомбить и раздавим вас». «Вот так нахалы!» — подумали мы и тут же дали короткий ответ фашистскому лейтенанту:

«Передай по радио всем фашистам, чтобы катились на легком катере… к боговой матери… А парламентеры могут отправляться обратно, но только пешком».

Фашистский танк попытался было ретироваться, но тут же залпом двух наших противотанковых ружей был остановлен.

Вскоре с южной и с западной сторон в атаку на элеватор пошли танки и пехота противника численностью примерно раз в десять сильнее нас. За первой отбитой атакой началась вторая, за ней — третья, а над элеватором висела «рама» — самолет-разведчик. Он корректировал огонь и сообщал обстановку в нашем районе. Всего 18 сентября было отбито девять атак.

Мы очень берегли боеприпасы, так как подносить их было трудно и далеко.