Сражение века

2. Военный совет армии принял решение на больших предприятиях города создать из рабочих и служащих вооруженные отряды, которые могли бы совместно с войсками армии и даже без них оборонять эти фабрики и заводы. Мы дали им оружие и другое снаряжение наравне с войсками.

Рабочие и служащие ремонтировали и восстанавливали подбитую или вышедшую из строя технику под ударами бомб и снарядов.

Такие военизированные отряды, превращенные в роты и батальоны, конечно, создавались по согласованию и под руководством партийных, советских организаций.

3. Военный совет запретил какой-либо самовольный отход с занимаемых позиций без ведома командующего армией и начальника штаба.

4. Военный совет принял решение: командующему штабу армии оставаться на правом берегу, в Сталинграде и на левый берег или на острова ни в коем случае не уходить.

5. Эти решения Военного совета были доведены до каждого бойца, их обсуждали на партийных и комсомольских собраниях.

Вместе с тем, нам было необходимо заняться переформированием некоторых частей армии. В армии не было ни одного соединения, ни одной части, которые были бы укомплектованы личным составом или техникой хотя бы наполовину. Поэтому во время сентябрьских боев управления некоторых дивизий и бригад были выведены на левый берег Волги на формирование. Некоторые разрозненные части были объединены в новые соединения. Но это не было отходом на левый берег Волги — эти меры были продиктованы военной необходимостью.

К двум часам ночи 13 сентября Военный совет армии закончил разработку плана действий на ближайшие два-три дня.

— У вас когда-нибудь едят или так обходятся? — спросил я у Крылова.

— Да бывает, едим иной раз! — ответил за него Гуров. Наши адъютанты достали где-то хлеба, консервов и холодного чая. Перекусив, мы разошлись спать, каждый с одной и той же думой: «Что день грядущий нам готовит?»

Мы решили прежде всего защищать переправы от артиллерийского огня противника. Для этого надо было на правом и левом флангах перейти к жесткой обороне, а в центре частными атаками занять разъезд Разгуляевка и идущую от него на юго-запад железную дорогу до крутого поворота на Гумрак. Это позволило бы выпрямить фронт в центре и, опираясь на железнодорожную насыпь, как на противотанковую преграду, в дальнейшем занять Городище и Александровну. Для выполнения этой задачи предназначался танковый корпус, усиленный пехотными частями, при поддержке основной массой артиллерии армии. 13 сентября перегруппироваться, 14-го — атаковать, но противник опередил нас.

Рано утром нас разбудил интенсивный артиллерийский огонь противника и бомбежка.

В 6 часов 30 минут из района Разгуляевка фашисты перешли в наступление силами пехотной дивизии с 40–50 танками. Направление удара — через Авиагородок на Центральный вокзал и Мамаев курган.

На обоих флангах нашей армии противник ограничился сковывающими действиями, атакуя одним батальоном боевые порядки стрелковой бригады с севера на Орловку, а на левом крыле бросая отдельные батальоны на позиции одного нашего сводного полка.

В центре и на левом крыле армии сражение продолжалось весь день. Противник, вводя новые резервы, развивал наступление. Он буквально засыпал наши боевые порядки снарядами и минами. Его авиация висела над полем сражения.

С Мамаева кургана были хорошо видны и поле боя, и воздушные схватки. На наших глазах около десятка самолетов — наших и противника, — объятые пламенем, врезались в землю. Несмотря на упорное сопротивление советских наземных войск и авиации, противник благодаря своему численному превосходству брал верх.

Эти действия противника мы оценивали, как боевую разведку. Его наступление главными силами нужно было ожидать через день-два.

На наш командный пункт, находившийся на самой вершине Мамаева кургана, ливнем сыпались мины, снаряды и бомбы противника. Я работал в одном блиндаже с Крыловым и время от времени вместе с ним выходил к стереотрубе, чтобы наблюдать за ходом сражения. Несколько блиндажей было разбито, имелись потери и в личном составе штаба армии.

То и дело обрывались провода проволочной связи, радиоузел работал с большими и частыми перебоями. На восстановление связи были брошены все связисты. Даже дежурные телефонистки в нашем блиндаже то и дело оставляли телефоны и ползли искать и исправлять повреждения на линии. За весь день 13 сентября мне только один раз удалось поговорить с командующим фронтом. Я кратко доложил ему обстановку и просил в ближайшие сутки дать мне две-три свежие дивизии: отражать удары врага было нечем.

Несмотря на все усилия наших связистов, к 16 часам связь с войсками почти прекратилась.