Спутница по июньской ночи

Но в тот день Вера Николаевна его не встретила. Не встретила и на другой день. А в субботу был коллективный выезд за грибами…

Лес принял их тихо и печально – он уже готовился к осени, к той волшебной поре, богатой на краски и звуки, которая невольной грустью отзывается в человеке, лишний раз напоминая ему, что еще один круг завершен, один из многих, которыми одарила природа землю и все живущее и произрастающее на ней. Давно вызрели и опали ягоды, просыпав в землю семена, чтобы в новом круге свершить еще одно таинство рождения и смерти… Лес принял их тихо и печально, а они были излишне суетливы, с громкими криками, смехом и шутками вошли в него, нарушив покой вековых деревьев и тихий шепот состарившихся листьев.

– Верочка! – щебетала восторженная Тоня. – Я совсем-совсем не умею собирать грибы: я знаю только мухомор. Можно, я буду с тобой? Ты мне подскажешь?

– На обед – в два часа! – командовала Мария Александровна. – Далеко не отходить – водитель будет сигналить нам.

– Верочка, а змеи здесь есть?

– Наверное…

– Боже мой! – ахнула Тоня. – Я боюсь…

Вере Николаевне хотелось побыть одной. Несколько раз она пыталась уйти от Тони, но из этого ничего не вышло: Тоня через каждые пять минут окликала ее, молола ужасную чепуху и под конец так надоела, что Вера Николаевна не сдержалась и раздраженно сказала:

– Тонечка, ты бы могла немного помолчать?

– Конечно, Верочка… Это у меня с детства. Я и сама не знаю, как у меня все тут же срывается с языка. Просто ужасно… Это хороший гриб?

– Хороший… Выбрось подальше!

– Ты заметила, Верочка, что Вадим Сергеевич после Москвы стал какой-то не такой. Раньше и поговорит и пошутит, а теперь – здрасьте-до свидания и все.

– Нет, не заметила

– А я заметила, – вздохнула Тоня. – Вот и сегодня, всю дорогу сюда он упорно молчал…

И все-таки Вере Николаевне повезло: Тоню окликнула и забрала с собою Мария Александровна. Выяснив, что Тоня совершенно не разбирается в грибах, Мария Александровна уже не отпускала ее от себя.

Вера Николаевна никогда раньше не была в настоящей тайге и совершенно не знала ее. Теперь же, одиноко шагая между вековыми деревьями, она впервые поразилась мощи и величию того края, в котором прожила целый год. Нет, она не боялась тайги, просто было у нее такое ощущение, что по тайге можно идти день, два, неделю – и никогда не кончится это царство седых великанов, этот мягко-зеленый полусумрак, осторожное потрескивание, неожиданный всплеск чьих-то невидимых крыльев. В одном месте наткнувшись на поваленную ветром лиственницу, Вера Николаевна присела и долго слушала удивительной глубины тишину. И здесь, в тайге, Вере Николаевне показалось, что время замерло, она вырвалась, наконец, из заколдованного круга, и жизнь у нее впереди бесконечная. Это длилось только мгновение, но и мгновения хватило для того, чтобы поверить в возможность счастья. Огромного, как эта тайга, безмерного, как остановившееся на миг время – так хотелось верить, так хотелось жить…