Спрут

Клан Чиринна праздновал победу. Его уютная палата с .отдельным санузлом была полна родственников. Кузены принесли шампанского, вырядились в умопомрачительные костюмы, широченные галстуки. Рожи у них были до удивления одинаковые: с приплюснутыми носами и глубоко сидящими свиными глазками. Пришла и мать Санте — древняя морщинистая старуха. Чиринна обнял ее, приподнял и стал кружиться с ней по комнате, восклицая:

— Мамаша, я сегодня будто вновь родился!

Кузены разлили шампанское по бокалам:

— Ваше здоровье! Ура!

В самый разгар веселья-на пороге палаты появился комиссар, и сразу воцарилась мертвая тишина. Родственники направились к двери, а мать, думая, что он пришел за, ее сыном, начала вопить во все горло:

— Нет, не отдам сыночка. Не уводите его!

Потребовалось немало времени, пока Чиринна успокоил ее и объяснил, что за него нечего волноваться.

Когда Чиринна и комиссар остались одни, мафиозо заговорил первым:

— Я чувствую себя другим человеком,— сказал он, надуваясь, как индюк.— В этой дерьмовой тюрьме я не мог больше выдержать. Глядите, какая палата: на полу ковер, кресло, телевизор, телефон. Наконец-то все по-человечески.

Избегая смотреть на него, Каттани попытался завязать разговор. Он отдавал .себе отчет в нелепости ситуации. Умасливать этого третьестепенного бандита было просто невыносимо.

— Да, я знаю эту клинику,— начал он,— именно здесь должны были удалять миндалины моей дочери.

— А! — Чиринна словно с небес свалился.— Я и не знал, что у вас есть дочь.

Каттани подавил желание броситься на него и схватить за глотку.

— Да, ей двенадцать лет,— процедил он сквозь Зубы.

— Так ей сделали операцию? — с притворным интересом спросил мафиозо.

— Нет, сделают, как только она вернется домой.

— А что она сейчас в отъезде?

— Вот именно.

— Ну не волнуйтесь. Удаление миндалин — пустяковое дело.— Чиринна разгладил отворот домашней пижамы и добавил тоном жалобы: — Вот у меня действительно неприятности. Сердце начало пошаливать, и преследует правосудие.— Он махнул рукой, словно прогоняя печальные мысли.— Но будем надеяться,— закончил он,— что все обойдется благополучно.

— Я на вашем месте, Чиринна, не был бы таким оптимистом,— холодно проговорил комиссар.— Вы рискуете собственной шкурой,— Под расстегнутым пиджаком Каттани тускло блеснул заткнутый за пояс пистолет.

Мафиозо выпятил подбородок. Взгляд его глаз стал колючим.

— Потише, потише, комиссар,— начал заводиться Чиринна.— Только сегодня утром читал в газете о похищенном сыне нефтяного магната. Мальчика разрезали на куски. Просто ужасно! — И закончил почти равнодушным тоном: — Вы ведь не будете за мной здесь шпионить? Могу я свободно звонить по телефону?

— Можете, можете,— с досадой ответил Каттани,— звоните, сколько вам влезет.

* * *

Альтеро был вне себя от ярости. .

— Мы выглядим как круглые идиоты,— кипятился он.— Я проходил мимо автосалона Чиринна. Они там празднуют, всех угощают вином. А мы здесь из кожи вон лезем.

Каттани пытался утешить его.

— Да успокойтесь. Настанет и наш черед радоваться.

— Я считаю,— не унимался заместитель,— что надо хорошенько прижать профессора Кристини. Он поддался шантажу.

— Возможно и так,— согласился Каттани.— Но чего мы можем добиться от врача, каково бы ни было его заключение — истинное или ложное?

— Потребуем новой экспертизы.

— Ничего не изменится,^ возразил Каттани.

Альтеро не желал уступать.

— Они были у нас. в руках. Хотел бы я знать, как они заставили профессора подписать эту бумажку. Наверно, напугали беднягу до смерти.

Да уж наверно,— отозвался Каттани.

Оставшись один, комиссар заперся на ключ в кабинете. Он был измучен, выжат, как лимон. Губы его шептали имя дочери. Руки дрожали, глаза наполнились слезами.

— Где ты, моя доченька, где. ты? — шептал он.

* * *

Он старался ни в чем не изменять своих привычек. Боялся, что возникнут подозрения и пойдут слухи, которые начну! передавать из уст в уста по всему городу. Поэтому вечером он заехал за Титти и отправился с ней в Клуб интеллигенции.

Девушка выглядела испуганной.

— Я слыхала, его выпустили,— сказала она.

— Да нет,--поспешил успокоить ее Каттани.— Он находится в клинике, и наши люди сторожат его днем . и ночью. Все равно что в тюрьме.

Титти Чуть пригубила «кампари» и после короткого молчания продолжала:

— Иногда я себя спрашиваю: и почему только ты тогда от него раз и навсегда не избавился? Он же пытался тебя убить, а ты сохранил ему жизнь.

— Но ведь я полицейский, а не киллер.

К ним подошел мальчик из бара и сказал, что комиссара просят к телефону.

Я тебя потревожил? ,

Каттани узнал голос Чиринна, Кто-то ему уже успел сообщить, что он здесь, с Титти.

— Опять ты? Что тебе еще надо? — Комиссар говорил тихо и оглядывался по сторонам.— Ты же получил все, чего хотел, теперь оставь меня в покое.

— Ах, ах, ах,— насмешливо произнес мафиозо.— Он еще имеет наглость хорохориться! Думаешь, все уже позади, все кончилось? Самое интересное еще только начинается. Вот сейчас, в эту минуту.

— Ну, говори,— в бешенстве выдохнул в трубку Каттани,— Какого дьявола ты еще там придумал?!: