Спрут

— Вы порядочный упрямец,— приветствовал его ста^ рик. Выглядел он весьма раздраженным.— Возвращаетесь себе как ни в чем не бывало на Сицилию. Ведь вам прекрасно известно, что у вас здесь полно врагов.

— А что же мне, по-вашему, делать? Бежать? Может, прикажете прятаться, будто я стыжусь показаться на глаза людям? Пусть другие прячутся, исчезают с глаз долой.

Не глядя ему в лицо, старик произнес:

— Я вижу, вы упорствуете и не желаете понимать, как устроена жизнь. Молодой человек, те, кого вы называете «другими», не только не прячутся, но представляют для вас серьезную опасность.

— Они меня не пугают.

Когда старик нервничал, у него появлялся тик: он начинал то и дело облизывать губы. Он высовывал, а потом прятал язык, как змея свое жало. Жесткая, порой насмешливая улыбка, с которой глядел на него Каттани, еще больше выводила его из себя.

— Послушайте,— в бешенстве прорычал он,— вы вольны вести себя как вам заблагорассудится. Но держитесь подальше от Джулии. Эта женщина не про вас.

— Такого вы не можете от меня требовать,— ответил Каттани.— Надо послушать, что думает она сама.

— В этом нет никакой необходимости,— буркнул старик.— Я сумею ее убедить, объясню, насколько это нелепо. Самое главное, чтобы вы не мешались под ногами.

К банкиру приблизился толстяк-телохранитель и что-то прошептал ему на ухо. Должно быть, это касалось Каттани, потому что Антинари повернулся в сторону комиссара и смотрел на него с хмурым видом.

— Мне сейчас доложили,— наконец произнес он,— что вокруг гостиницы наблюдается подозрительное движение. Кто-то ожидает вас на улице, чтобы расправиться.

Комиссара это известие застало врасплох. Чтобы выиграть время, он сделал глоток виски, а старик продолжал:

— Вот видите, Каттани, мафия хочет с вами разделаться. Вам от нее не уйти. Но я решил вас предостеречь, оказать вам последнюю услугу, чтобы не доставлять огорчение Джулии. Взаимно ожидаю, что вы навсегда исчезнете.

В эту минуту появилась Джулия.

— О чем это вы разговариваете? Вот уже полчаса, как вы секретничаете.

Дед пропустил мимо ушей слова внучки и, по-прежнему обращаясь к Каттани, спросил:

—Ну так как? Договорились?

По презрению, которое она прочла в глазах Коррадо, Джулия поняла, что происходит нечто очень серьезное.

— Да в чем дело? — нетерпеливо спросила она.

Не глядя на девушку, Каттани сказал:

— Да вот твой дедушка решил сделать доброе дело. Он предупредил, что кто-то ждет меня на улице, чтобы отправить на тот свет.

Джулия еще не оправилась от того, что случилось с матерью; обвела лихорадочным взглядом Коррадо и деда, мысли у нее разбегались.

— Но кто это? — спросила она.— Что им надо?

— Мои старые враги,— ответил Коррадо.— Беда только в том, что теперь они стали друзьями твоего деда.— Он печально покачал головой и, обращаясь к Джулии, вполголоса произнес: — Мафия.

Девушка поднесла ко рту руки, чтобы сдержать готовый вырваться крик.

— Неужели правда? Дедушка, это верно, что он говорит?

Старик словно не слышал ее вопроса. Теплый ветерок шевелил белый ореол волос вокруг его головы.

— Это настолько верно,— невозмутимо произнес Каттани,— что он даже в силах остановить руку сидящих внизу в засаде.

— Хватит! — не выдержал старик. Челюсти его были сжаты, словно их свела болезненная судорога.— Нет, вы только послушайте этого героя: что ни слово, то гнусная клевета. Не обращай внимания, Джулия, не верь ему. Я потом объясню тебе, в чем дело.

— Не нужно мне никаких объяснений! — рыдая, ответила девушка.— Скажи только, как вывести отсюда Коррадо!

— Я велю проводить его через черный ход,— произнес дед, вновь совершенно успокоясь.

— Я тоже пойду с ним,— сказала Джулия.

— Нет, ты останешься здесь,—Старик подал знак Тано, и тот подбежал к нему. Наклонившись к банкиру, он выслушал указания, которые старик прошептал ему на ухо, а потом, обратившись к Коррадо, сказал:

— Ну как, пойдемте, синьор Коррадо?

Каттани последовал за ним.

В холле отеля Тано попросил Каттани минутку подождать. Сам же вышел на улицу и подал знак какому-то типу, стоявшему, прислонившись к стене. Тот, также знаками, ответил, что понял. Тано возвратился в гостиницу и с мерзкой улыбочкой кивнул Коррадо, давая понять, что путь свободен.

ГРУЗ

Казарма Фонтамара была настоящей крепостью. Ее со всех сторон охраняли вооруженные полицейские. Вокруг — заграждение, колючая проволока. Судейские чиновники и полицейские прозвали ее «Форт Апач».

Вдоль близлежащих улиц люди сидели на порогах домов, расставляли стулья на тротуарах: создавалось такое впечатление, что они постоянно наблюдают за всем, что происходит вокруг казармы, ожидая нападения, штурма и боясь пропустить такое зрелище.

Каттани впустили внутрь после неоднократных проверок и долгих расспросов. Его поместили в маленькой комнатке с низким потолком, скудно обставленной, с небольшим окошечком, выходящим на север. Но он уже настолько свыкся с неудобствами, что она даже показалась ему комфортабельной.