Спригган

Ответ пришел ошеломительно быстро. Заморис бежал ко мне. И его разящий клинок, блистающий в ночи, предназначался для вполне определенной – смертоубийственной – цели. Если бы не время, которое просто взяло и замедлилось, я мог бы лишиться какой-нибудь важной части собственного тела.

Память окончательно вернулась, и я снова взбрыкнул.

Взбрыкивать просто необходимо, когда к вашей голове с большой скоростью приближается тяжелая боевая шпага. Поверьте на слово.

Время как раз решило вернуться в прежнюю колею, и мне пришлось шмякнуться на спину. В уши мои ворвался воинственный родовой вопль барона (нечто вроде «ияяяааггрракхха!»), следом за которым просвистела, точно стрела, рассекающая воздух сталь.

В общем, промазал. Там, где только что торчала моя тыква, был воздух, в котором Заморис и проделал порядочную дыру. Тюфяк закружился, изображая танец со шпагой, запутался в ногах, затем в полах халата и повалился, словно овца, угодившая на каток. Ну и грохнулся он, доложу я вам! Беги, спригган, беги!!!

Кто бы ни крикнул мне это на ухо, он был прав. Для профессионала я непозволительно долго гощу в этом доме. Знакомство же с хозяином вообще ни в какие ворота не лезет.

Но ведь это же я, у которого семь пятниц на неделе, как говорит моя сестра Уна.

Итак, лежа на спине, вздергиваю ноги, прижав колени к груди, и рывком встаю на свои легкие эльфьи стопы.

Прыжок через стол получается даже очень ничего – всего лишь легкое касание копчиком.

Семеня и стараясь не заорать, подбегаю к спасительному окну, но оно оказывается не таким уж спасительным. Точнее, закрытым. Да быть того не может! Я же помню, что оставлял щель толщиной в ладонь!

Проклятье – это сквозняк. Когда барон открыл дверь, ветер сотворил свое злодеяние.

Дергая за ручку и глядя через плечо на вздымающегося из пучин халата Замориса, я успеваю обдумать только одну возможность бегства: разбег и таран стекла. Затем следует полет с третьего этажа – учитывайте высоту потолков! – и приземление в розовые кусты, которые я заметил в саду.

Пока хозяин вздымается, краснея суровым ликом и выпучивая глаза, я пробую уговорить защелку смилостивиться над несчастным спригганом. Куда там! Защелка, с которой мы раньше так хорошо поладили, предала меня и встала на сторону этого трутня. И ведь как хитро поступила: что-то в ней будто искривилось и не желало двигаться ни в какую сторону.

Подбирая клинок, барон разражается новым ужасающим криком, от которого моя кровь стынет везде, где только можно.

Отскакиваю от предательского окна, словно меня кипятком ошпарили. Времени на раздумье с гулькин нос, но даже этого носа мне хозяин не дает. Налетев, точно потерявшая управление карета, – вспомнил молодость, проведенную на дуэлях и в немногочисленных военных кампаниях! – он размахивает шпагой. Точнее, рубит ею, словно я кочан капусты, который надо приготовить к обеду.

Уворачиваюсь. Прыгаю кузнечиком в сторону кресла.

Шпага, будь она неладна, преследует меня по пятам, а барон голосит, словно пастух, сзывающий стадо под свою покровительственную руку.

До меня доходит, что он и правда это делает – сзывает, только не кротких овечек или коров, а слуг, среди которых наверняка найдутся крепкие парни, работающие в доме истопниками, конюхами и кучерами.

Нет, встречаться мне с ними нельзя, говорю я себе, делая сальто и падая в мягкое кресло, которое удивленно скрипит подо мной. Кресло привыкло к чинно опускающемуся на него хозяйскому заду, но не к тому, что в него плюхается спригган. Понимаю, но ничего сделать не могу. Шпага до сих пор рассекает воздух – и хорошо, что пока только его, поэтому обойдемся без церемоний.

Хрясь! Шпага хозяина пронзает кресло навылет, и оно корчится в муках, недоумевая, чем заслужило подобное обращение.

Пытаясь вытащить застрявший в трупе клинок, Заморис затрубил, как слониха, севшая на ежа.

Отпрыгнув, как мне кажется, на безопасное расстояние, я оборачиваюсь. Что, герой, застрял? Ну-ну!

Умная крыса, с которой вы скоро познакомитесь, часто ругает меня за любовь к позе. Мол, ничего в моих тупых мозгах нет, кроме желания выпендриваться. «Выпендрежник» – вот так назвала меня крыса, и, наверное, права. Если вдуматься, то значительная часть моих неприятностей происходит от неистребимого желания пустить окружающим пыль в глаза.

И здесь я не отступил от своей традиции и решил показать аристократу, кто тут по-настоящему хозяин положения. Меня не запугать всякими там железками. Локи еще и не такое мо…

Сверкая глазами над черной полумаской, я опираюсь локтем о каминную полку, но, оказывается, это не она сама, а большая плоская книга, выступающая из-за края.

Книги не созданы выдерживать чужой вес, даже такой небольшой, как мой. Она переворачивается, и я грациозно обрушиваюсь на пол левым боком, причем так стремительно, что в полете не успеваю убрать ухмылку с физиономии и от удара чуть не прокусываю нижнюю губу.

Что барон обо мне подумал в тот момент? Не смею даже предполагать.