Справедливость для всех, т.I "Восемь самураев"

— Боюсь, прекрасной Флессе понадобится… помощь, — вежливо хмыкнул граф. — Ведь чтобы ее ярмарки прошли должным образом, ваш сын разорил и разграбил несколько соседских.

— Досужие слухи. Это была исключительно защита наших гильдий, чьи интересы злостно нарушались. Полагаю, будущей осенью мы сможем обойтись без такого рода… эксцессов, — герцог кивнул Шотану с видом благосклонной снисходительности, дескать, ценю вашу заботу, однако не имею нужды в оной. Курцио, глядя на этот обмен ударами невидимых клинков, подумал: видно, правдивы слухи о том, что граф аккуратно, намеками, сватался к Вартенслебену, прося руку младшей дочери, но получил столь же завуалированный отказ. Обе стороны пришли к выводу, что оппонент — идиот, не понимающий своего счастья, и это не добавило миролюбия в отношения графа и герцога.

— Я обдумаю это, — вымолвил император.

— Моя дочь готова со всеми подробностями описать, как она видит сие предприятие, — указал Вартенслебен. — Когда и если Вашему Величеству будет угодно выслушать ее.

— Я обдумаю, — повторил Оттовио с легкой ноткой раздражения, и Удолар замолк, понимая, что напирать дальше не стоит.

Шотан молчал и улыбался с видом человека, далекого от суетных забот по добыванию хлеба насущного. При этом герцог знал, что на днях граф кулуарно представил Его Величеству собственный план спасения и пополнения казны. «Безземельный» подошел к вопросу традиционным для себя путем и на всякие полумеры вроде порчи монеты и продажи должностей размениваться не стал. Он подробнейшим образом расписал программу обширных проскрипций всех, кто сколь-нибудь запятнал себя связью с островными регентами. Помимо этого Шотан предложил новый единоразовый (для начала) сбор, назвав его красиво — «благотворительный взнос». Благотворительность представляла собой обычное, хотя и весьма изящно обоснованное, вымогательство со всех не-дворян. Дескать, бедный человек вынужден экономить, следовательно, у него есть сбережения, которые он, как верноподданный, будет счастлив разделить с императором. Состоятельный человек не экономит, ведет роскошный образ жизни, следовательно, опять же имеет деньги для любимого повелителя, который суть опора, защита и так далее.

Удолар, конечно же, подобный радикализм не поддерживал, отчетливо понимая неизбежные последствия, однако наедине с самим собой вынужден был признать, что если будущий год не принесет военных побед, укрепления Трона, оживления торговли, нормального сбора податей и прочих облегчений… кто знает. Все может случиться. Поэтому шпионы и наиболее верные, доверенные счетоводы Вартенслебенов потихоньку составляли тайный список не только сторонников регентского совета и Острова, но и всех, кто имел значимую собственность, однако по разным причинам не мог рассчитывать на серьезное заступничество приматоров. Таковых нашлось удивительно много, и даже если бы удалось обратить в живую монету лишь треть их совокупного имущества, а также отобрать и перепродать значимые привилегии, это решило бы наиболее острые проблемы Двора. А отщипнуть немного в пользу Вартенслебенов за труды их тяжкие — сам Бог велел.

— Теперь о насущном, — Оттовио мимикой и тоном подчеркнул, что ранее было не совещание как таковое, а скорее подготовка к оному, разминка умов и определение вопросов на будущее. Сейчас же подошло время главного, значимого. Пять голов единогласно и едва заметно качнулись, выражая понимание.

— Как вы уже все знаете, конге Северо-Востока вручил мне… список пожеланий. И они высказаны настойчивым образом. Весьма далеко от почтительной просьбы.

Ультиматум, подумал герцог. Называя вещи своими именами, туповатый, жадный королек Восходного севера посмотрел на дела Сибуайеннов и увидел не успешное решение сложной ситуации, где сила и ум вместе обеспечили приемлемый результат, но слабость Короны, вынужденной торговаться. А поскольку означенный королек не только жадный, но и хитрый, он решил не мелочиться — расписал императору форменный ультиматум. И это уже не частная смута, как в недавнем прошлом, когда хватило одного малого сражения, где Оттовио заработал прозвище Доблестного и боль в пояснице, очевидно на всю жизнь. Это прямой вызов, который игнорировать нельзя и разрешить переговорами не получится.

Удивительно не вовремя… Четверка думала, что у нее есть хотя бы год в запасе, однако события опять помчались вскачь, предопределяя действия и решения. Когда наследственные губернаторы начинают не просить, а требовать, ответ может быть только один. Вопрос, однако, в том, решится ли Оттовио, на чьем счету пока лишь одна победа, воевать по-настоящему, вразумляя не отдельного зарвавшегося вассала, но короля со всеми приспешниками.