Спору нет!

«Бог с ними, Нинуль», – попытался успокоить ее Цесаркин.

– Хватит в гляделки играть, – прервал молчаливый диалог Тарантуль. – Пойдем, Денис, я тебе свою мастерскую покажу.

– Папа-а! – возмутилась Нина. Но Цесаркин, ухватив ее за руку, потянул за собой.

Он долго разглядывал отреставрированные картины и иконы. И даже восхитился шкатулочкой из Палермо.

– Мы с дочкой любим блошиные рынки, – повинился Тарантуль. – Там иногда интересные вещи встречаются. А если повезет, то можно найти что-то ценное.

– Вот смотри, картина, – кивнул он на висящую над столом мазню. – Мы с Нунькой зовем ее «Пикассо». Очень похожа на его пропавшую работу «Художник». Конечно, носили экспертам. Это копия исчезнувшей картины, нарисована в начале шестидесятых. И если учесть, что сама картина пропала в шестьдесят третьем, то и эта мазня стоит денег. Тысяч сто долларов. Я написал в музей Пикассо в Барселоне…

– А почему именно в Барселоне? – удивился Денис.

– Так Нунька ее оттуда приволокла, – отмахнулся Александр Петрович. – Еще в неприятности на таможне вляпалась.

Цесаркин задумчиво посмотрел в сине-черные разводы, через которые проступал наскоро нарисованный профиль. Загляделся на руку, держащую палку, смутно похожую на карандаш.

«Фу-ты ну-ты, море ясное! – сам себе подивился Денис. – А не здесь ли кроется причина погромов?»

– Что случилось? – поинтересовался Тарантуль, глядя на застывшего в изумлении гостя. Денис махнул рукой и, покосившись на встревоженную Нину, включил дурака:

– Такой шедевр может и Ромка нарисовать! В чем же разница между каракулями ребенка и авангардистами?

– Это тема для цикла лекций, - фыркнула Нина и потащила жениха обратно к столу. А сзади, довольно улыбаясь,ехал в инвалидной коляске Александр Петрович Тарантуль. Нинкин кавалер ему понравился, хоть и приходился внуком Коржевской. Но как говорил отец народов:«Сын за отца не отвечает».

Уже поздно вечером, вернувшись с Ниной домой– Ромка остался в Тарнаусе,– Денис вместе с собаками шел по темному скверу и лихорадочно раздумывал, что делать дальше. Он-то больше всего опасался личной встречи с родителями Нины. Но те оказались чудесными людьми и приняли его радушно.

«Ты сам смог бы так? – мысленно осведомился у себя Цесаркин, всматриваясь тяжелым взглядом в черные контуры кустарников, казавшиеся в свете тусклых фонарей притаившимися уродцами. – Вот так просто забыть давние события, ударившие по тебе, как обухом. Забыть и простить. Принять родственника врага, как самого дорогого гостя?»

На дорожке остановилась и, оглянувшись на Цесаркина, залаяла Фиби.

– Устала? – хмыкнул Денис и, подняв собачье недоразумение на руки, засунул за пазуху. И тут же влажный шершавый язык прошелся по носу, задел щеку.

– Фу-ты ну-ты, море ясное, – добродушно выругался Цесаркин. – Сиди спокойно, Фибоначчи, думать мешаешь.

«Тоже мне мыслитель нашелся, – глянула на него насмешливо собака. – Ты-то здесь при чем? Или жениться передумал?» – Собака посмотрела на него подозрительно и заскулила, подзывая подругу. Прибежавшая Герда глянула с сомнением:

«Только не говори, что ты собрался бросить Нину из-за каких-то древних бумажек! Не дай старому злу пустить новые всходы!»

– Ничего я не передумал, – сердито пробурчал Денис. – Быстро домой, сплетницы!

Уже заходя в подъезд, он покосился в сторону беседки, словно столкнулся с взглядом. Черным и ненавистным.

Откуда-то из подсознания выплыл образ неведомого погромщика, так и не пойманного полицией.

«А откуда мы вообще взяли, что этот человек причастен к обоим преступлениям? Как посторонний мог проникнуть в офис фабрики? Открыть квартиру плевое дело. А вот попасть на объект, находящийся под сигнализацией, уже сложнее. Может быть, истинный преступник пустил нас по ложному следу?» – вдруг подумалось Цесаркину. И он, остановившись на первом этаже, набрал номер Кольцова.

– Аве, Цезарь, – устало хмыкнул в трубку майор, давая понять, что однокурсник и его проблемы достали до печени.

– Кирюха, – пробубнил в трубку Денис, как только с ним поздоровались. – А ты запрашивал на фабрике данные, кто вечером перед погромом уходил с работы последним и сдавал объект на сигнализацию? Или там у них вахтер караулит? – выпалил Денис, понимая, что последний вариант заведет в тупик.

– Сдают на пульт охраны, – развеял его сомнения Кольцов. – Утром запрошу сведения. С этого бока мы еще не раскручивали. Хоть и собирались.

«Ничего вы не собирались!» – хотелось закричать Денису, но он, сдержавшись, заметил невзначай:

– Я ставлю на Рогинскую, Кирюх! Это в ее стиле в глаза улыбаться, а за спиной гадить.

– Солидарен с тобой, великий, – саркастически заметил Кольцов. – Завтра исполню все твои поручения. А сейчас я только приперся домой и варю пельмени.

– Прости, – повинился Цесаркин. – Как-то не подумал.

– Да ладно,– отмахнулся майор. – Пробьем твою версию. Но утро вечера мудренее.

«И все-таки я прав», – подумал Денис, бегом поднимаясь по лестнице. Сзади, недовольно сопя, медленно тащилась Герда, в колышущемся из стороны в сторону воротнике.