Спору нет!

– Это маман, – хмыкнул Цесаркин. – Осведомлялась о моем здоровье. Ей кто-то сообщил, что у меня острая форма сифилиса, передающегося воздушно-капельным путем. Она волнуется.

– Ее, наверное, разыграли? В самом названии ЗППП зашифрована истина, – пробурчал отец и пошел к себе. А Денис мысленно поблагодарил мать, сообщившую главную новость. Нина плачет! Он постоял минуту в раздумье, а затем осторожно постучал в комнату к отцу.

– Папа, у тебя в архиве МВД сохранились связи?

– Пока есть, – кивнул отец, долгие годы проработавший журналистом. – А что такое?

– Я хочу посмотреть одно уголовное дело, – упрямо заявил Цесаркин.

Глава 22.

Во время завтрака, тщательно покрывая пельмени сугробами сметаны, отец поинтересовался осторожно:

– Чье это уголовное дело? У нас вроде репрессированных в семье не было.

– Некто Тарантуль Петр Петрович, врач-диетолог, – начал Денис и уже не смог остановиться. Словно черепки, потрескались пельмешки в тарелке, остыл чай, заваренный в прозрачном чайнике. А Денис все говорил и говорил. Не упуская подробностей, но и без особого драматизма.

– Зачем тебе это, сынок? – поморщился отец. Денис заметил, что глаза, полные и без того тревоги и грусти, светились мудростью и болью.

– Да ты не понимаешь, пап! – попытался отмахнуться от родителя Цесаркин. – Нужно реабилитировать Нину в глазах матери, Коськи.

– Обойдутся, – зло хмыкнул отец. – Не стоит из-за этого ярмо надевать на шею.

– Да почему же ярмо? – не выдержал Денис. – Я и сам хочу докопаться до причин.

– Послушай меня, – тихо пригрозил отец. – Ты же умный человек, – вздохнул он натужно. – Все понимаешь, а лезешь в пекло. Что  там хочешь узнать? В любом случае это пустая затея. Дело может быть никак не связано с квартирой. Встретил дед Ваня молодайку, влюбился. Вот как и ты сейчас.

– Пап, я хорошо знаю Нину. Она очень принципиальная и не станет ради квартиры выходить замуж.

– Квартира –  конечный результат, – пробурчал отец. – Но если дед Ваня все обставил таким образом, чтобы ни дочери, ни внуки не смогли ничего предпринять…

– Это и ежу понятно, – хмыкнул Цесаркин обиженно и зачерпнул ложкой остывшее месиво.

– Согрей, – велел отец. – Или давай я.

– Пап, – Денис любовно уставился на морщинистое лицо, всмотрелся в мудрые водянистые глаза, когда-то бывшие голубыми, перевел взгляд на тонкие выпирающие ключицы и с горечью усмехнулся про себя:

«Совсем сдал. Да еще эта история с займом его подкосила. Хорошо хоть, не слег с горя, а додумался позвонить мне».

– Ты считаешь, что Иван Алексеевич из ума выжил или просто был глупым человеком?

– Судя по той многоходовке, в нем пропал великий юрист, – хмыкнул Денис, деловито жуя остывшие пельмени.

– Горячим хоть запей, – поморщился отец и, тяжело поднявшись, принялся заваривать чай. Денис с плохо скрытым удивлением наблюдал, как, щедро засыпав заварки, отец опускает в пузатый прозрачный чайник тонкие спиральки лимонной цедры. Денис терпеть не мог чай с ароматизаторами, пусть даже натуральными. Как за этими спецэффектами распробуешь терпкий тягучий вкус самого напитка? Но предпочел ничего не говорить, помня поговорку про монастырь и устав.

– Крутояров даже в старости умудрился сохранить светлую голову, – пробормотал отец, усаживаясь за стол.

– Вы общались? – изумился Денис. – Я даже не догадывался.

– Я звонил по праздникам, поздравлял. И на любом суде заявлю, что маразмом старик не страдал. Пусть твоя мать оставит эту идею. Я ей не позволю тестя опорочить.

Денис удивленно воззрился на родителя.

– Интересный поворот, – передернул плечами он и, наскоро доев, отнес тарелки в мойку. Поставил на стол чайник и чашки. Отец потянулся за вазочкой с пряниками.

– Вернешься, сходи к нотариусу, – посоветовал отец. – Мне кажется, там еще полно сюрпризов.

– Ты думаешь?

– Лера что-то упоминала об особых условиях завещания. Им с Юлей их не озвучили. Да и счета в банке еще на год заморожены.

Денис почувствовал, как волосы встают дыбом. Даже в паху и в подмышках.

«Трахни в бок меня медуза, – раздраженно обругал он сам себя. – Незнайка хренов! Натыкали тебя как щенка носом в лужу».

Он досадливо поморщился, а вслух поинтересовался:

– Я могу рассчитывать на твою помощь или лучше к Афиногенову обратиться?

– В этом деле тебе генерал вряд ли поможет. А если действовать официально, то ждет отказ.

– Почему? – насупился Денис.

– Во-первых, не прошло еще семьдесят пять лет. Только по истечении этого срока дела передаются в открытый доступ. Такое правило ввели специально для того, чтобы родственники не предъявляли друг другу претензии. А до этого срока тебе выдадут лишь выписку, касающуюся только твоего родственника. Этот Тарантуль тебе кем приходится?

– Дед  жены. Будущей, – скривился Цесаркин, понимая, что отец прав и номер дохлый.

– А она заинтересована?

– Категорически против. Если бы сама рассказала…

– Может, и не знает ничего.

– А квартира?

– Дед Ваня мог и влюбиться, – пожал плечами отец. – Женщина красивая. Обычное дело.

Денис, почувствовав укол ревности, собрался возразить, но в этот момент затрезвонил его сотовый с местной симкой.