Спор на жизнь (СИ)

— И кто этот таинственный друг?

— Не знаю, я слышу его голос, ощущаю его присутствие, даже запах… но не могу вспомнить его лицо. Какие-то отрывочные воспоминания, расплывчатые образы, не желающие складываться в единое полотно, но, похоже, в то время я был действительно счастлив.

За этим разговором они даже не заметили, как пересекли крепостную стену, выйдя на центральную площадь города, оказавшуюся на удивление пустынной. Многие торговые лавки были закрыты, а одинокие прохожие старались поскорее укрыться за стенами своих домов. Лишь одинокий колокол разносил по безлюдным улочкам свою печальную песню. Влажный туман стелился вокруг, скрывая высокие башни и прекрасные дворцы за белесой пеленой. В этот осенний день атмосфера в городе казалась на редкость унылой, будто уходящая осень забирала с собой не только жизненную силу природы, но и радость из людских сердец.

— Ты много лет шел к разгадке тайны своего прошлого, глупо рассчитывать на то, что оно откроется тебе за один день, — проговорил Карл, ободряюще похлопав друга по спине, стараясь не замечать уныния, пронизывающего каждый уголок Будапешта.

— Но кое-что в моей голове не укладывается: он выкупил меня в обмен на медальон. Отдал самое дорогое, что у него было, чтобы спасти незнакомого человека.

— Это бескорыстный поступок, но тебя ведь волнует не это?

— У него был еще и перстень с изображением дракона, — Ван Хелсинг стянул с руки перчатку, указывая на свой безымянный палец, — этот перстень. Но как он мог оказаться у меня? Он не мог отдать мне свою семейную реликвию.

Карл, явно заинтересовавшись, потянул его руку к себе, чтобы внимательней рассмотреть золотую филигрань на кольце.

— Я, конечно, не эксперт в геральдике, но это символ средневекового рыцарского ордена, Ордена Дракона, основанного королём Венгрии Сигизмундом I для защиты своей династии от внутренних и внешних посягательств, а католической церкви — от неверных. Но куда более интересно то, что пращур Анны был одним из членов этого тайного общества. Логично предположить, что подобные регалии должны передаваться из поколения в поколение, но род Валериусов утратил это достояние вместе со смертью последнего хранителя.

— Кого?

— Неужели не догадываешься?

С одной стороны Гэбриэл понимал, о ком идет речь, но почему-то эта мысль тупой болью отдавалась в его сердце. Ему проще и желанней было поверить в любой бред, сказанный Карлом, чем признать жестокую реальность происходящего.

— Дракула был рыцарем? — с деланным удивлением спросил Ван Хелсинг.

— Я этого не говорил… доподлинно известно, что он был последним хранителем этих реликвий, но никаких грамот, свидетельствовавших о том, что он был посвящен в рыцари или был членом ложи, в семейных архивах я не нашел.

— Зачем ему спасать меня? Ты что-то путаешь…

— Я сказал тебе только то, что мне известно из документов. В этом ордене с момента основания были сотни членов именитых семейств… вполне вероятно, что этот перстень не имеет к Дракуле никакого отношения. К тому же, он умер много веков назад, не думаю, что Вы могли быть знакомы.

— А вот он, при встрече, утверждал обратное. Ты бы поверил в такие совпадения?

— За последнее время я видел столько всего, что готов уже поверить в богов на Олимпе.

— Непривычно слышать такие речи из уст монаха, — с ухмылкой проговорил Ван Хелсинг.

— Я только послушник, прошу не забывать.

— М-да… завеса тайны приоткрыта, но она рождает больше вопросов, чем ответов.

— Осторожно, — раздался крик Франкенштейновского монстра за их спиной. Ван Хелсинг машинально дернулся за пистолетом, но, увидев предостерегающий жест Алиры, замер, ожидая дальнейших действий.

Вампирша приземлилась на крышу одного из зданий и грациозно прошлась по черепице, не издав ни единого звука. Густые рыжие локоны спадали ей на грудь, обрамляя лицо. Ее мраморная кожа была настолько гладкой, что невозможно было найти ни единого изъяна, способного исказить ее черты. И если уж говорить откровенно, опустив ее нынешнюю сущность, вампиршу можно было назвать очень привлекательной женщиной: идеальная фигура, высокие скулы, прямой нос и большие глаза просто не могли не привлекать внимание противоположного пола. Горделивый стан и грация движений выдавали в ней аристократические манеры, но вот характер, судя по всему после ее перерождения, претерпел изменения. Возможно, при жизни забитая и скромная девушка, ощутив всю полноту власти и своих возможностей, стала изощренной убийцей, не просто умерщвляющей своих жертв, а доводящей их до безумия жестокими играми, которые диктовало ей воображение.

— Слишком много проблем из-за Вас. Слишком много… — прошипела вампирша, осматривая путников с ног до головы.

— Что тебе нужно? — продолжил Гэбриэл, втайне надеясь, что средь бела дня она не рискнет нападать на них в таком большом городе.

— Хозяин предлагает сделку: монстр в обмен на принцессу.

— В публичном месте, где много людей, — выпалил он, не обращая внимания на недоумевающие взгляды Карла и существа. — Передай хозяину, пусть сдерживает свои дурные… наклонности.