Спокойное достоинство безмолвия

Подвинула деревянную балку, загородившую дверь. Она пихала и толкала изо всех сил, по паре дюймов за раз, пока, наконец, не сумела подсунуть под нее кусок другой упавшей балки вместо рычага. Потом Аури разобрала камни: те, что не могла поднять — двигала, те, что не могла отодвинуть — катила.

Под камнями обнаружились обломки маленького столика, и среди щепок Аури нашла отрез тонкого белого кружева. Кружево она бережно свернула и положила в карман к хрусталику и каменному солдатику.

Как только путь был очищен, дверь легко распахнулась, стеная ржавыми петлями. За ней обнаружился чуланчик. В чуланчике стоял пустой фарфоровый ночной горшок. Деревянное ведро, щетка из тех, которыми драят палубу, и тугая березовая метла. На двери с обратной стороны висели два пустых матерчатых мешочка. Тому, что поменьше, не терпелось отправиться по делам. Аури улыбнулась и уложила его в отдельный карман.

Метле не стоялось на месте после того, как она столько времени провела взаперти, поэтому Аури вынесла ее за дверь и принялась мести, собирая древнюю пыль и землю в аккуратную кучку. Но она и потом не унялась, так что Аури пошла подмести и безымянную лестницу тоже.

Лисика она, конечно, захватила с собой. Вряд ли можно рассчитывать, что такое место станет прилично себя вести в темноте! Но поскольку, чтобы как следует отдраить это место, требовались две руки, Аури привязала Лисика к длинной пряди своих развевающихся волос. Это несколько уязвило достоинство Лисика, но Аури от души извинилась и поцеловала его. К тому же оба знали, что Лисику втайне нравится мотыляться во все стороны так, чтобы тени вокруг крутились и плясали.

И вот Лисик в течение некоторого времени болтался и раскачивался, а Аури старательно делала вид, будто не замечает его несолидного ликования, и по-быстрому прибиралась на безымянной лестнице, сгоняя тугой березовой метлой каменную крошку, пыль и грязь. Лестница была польщена таким вниманием, однако осталась все такой же замкнутой.

Вернув метлу в чуланчик, Аури достала оттуда ночной горшок и поставила его рядом с гардеробом. Она слегка развернула его, чтобы горшок смотрел в нужную сторону.

Туалетный столик, как ни обаятелен он был, тоже ее беспокоил. Там все было наперекосяк, однако уборки ничто не требовало. Вот разве что щетка для волос — ее Аури передвинула поближе к изысканному рубиновому кольцу.

Аури скрестила руки на груди и добрую минуту смотрела на туалетный столик. Потом опустилась на четвереньки и заглянула под него снизу. Открыла ящички и переложила носовые платки из левого в правый, потом нахмурилась и переложила платки обратно.

Наконец сдвинула весь столик на две пяди влево и чуть поближе к стенке, заботясь о том, чтобы ничто не попадало на пол. И стул с высокой спинкой, что стоял у столика, тоже подвинула так, чтобы он по-прежнему смотрелся в зеркала. Потом подняла стул, осмотрела его ножки снизу и поставила стул на место, слегка пожав плечами.

В полу, рядом с платяным шкафом, одна плитка шаталась. Аури вынула ее пальцами, поправила лежавший под ней кожаный мешочек и шерстяной лоскут, уложенный туда для плотности, поставила плитку на место и придавила покрепче ручкой метлы. Проверила плитку ногой и улыбнулась, обнаружив, что та больше не шатается под ее весом.

И наконец Аури отворила шкаф. Платье вишневого бархата она перевесила подальше от бледно-голубого шелкового халата. Поправила крышку высокой картонки для шляп, которая была приоткрыта. И выдвинула ящик внизу шкафа.

И вот тут-то у нее перехватило дыхание. На дне ящика, аккуратно сложенные, лежали несколько идеальных простыней, светлых и шелковистых. Аури потрогала одну из них и изумилась плотности ткани. Ткань была такая тонкая, что пальцы не чувствовали отдельных нитей. Прохладная и нежная на ощупь, словно возлюбленный вошел с мороза и поцеловал в губы.

Аури погладила простыню. Вот бы чудесно было спать на такой, а? Лечь и ощутить эту нежность всей обнаженной кожей…

Аури вздрогнула, и пальцы сами сжались на краях сложенной простыни. Сама не понимая, что делает, она вытащила простыню с ее положенного места и прижала к груди. Провела губами по гладкой ткани. А под ней были еще и другие простыни… Это же целый клад! Такому месту, как Засвалка, уж точно достаточно. А потом, она ведь столько всего расставила по местам! Уж наверно…

Аури долго-долго смотрела на простыню. И хотя глаза у нее были голодные и размякшие, губы сделались твердыми и гневными. Нет! Мир не так устроен! Уж ей ли не знать? Она ведь прекрасно знает, где место этой простыне.

Аури зажмурилась и положила простыню обратно в ящик. В груди у нее пылал стыд. Какая же она все-таки жадная бывает! Себе чего-то хочет! Сбивает мир с верного пути. Смущает все сущее весом своих желаний.

Она задвинула ящик и поднялась на ноги. Огляделась и кивнула сама себе. Для начала неплохо. Туалетный столик явно нуждается во внимании, но она пока не определила, в каком именно. Однако же у этого места есть имя, и со всем, что лежало на поверхности, она разобралась.