Спойлер: умрут все

Когти вспороли кожу возле его глаза, но Мальцев ощутил: тварь слабеет. С лицом создания творилось странное. Оно колыхалось, точно желе. Начало оплывать. Зубы клацнули в последний раз. Челюсти разошлись. Глаза, в которые Мальцев избегал смотреть, затянуло корочкой льда. Тяжесть, вжимающая его в снег, исчезала. На его лицо оседало мелкое, крупяное, жгучее, и он увидел, что это зубы сражённого противника осыпаются инистым крошевом.

«Не противника. Не монстра. Ты убил Ладу. Ты убийца»

Он выполз из-под лёгкого тельца и понял, что уже не сможет подняться. Он останется здесь и очень скоро превратится в одну из тех ледяных статуй, что сгрудились на площади. Неважно. Теперь — неважно. Он нашарил руку девочки, сжал в своей — той, которой её задушил, — и разрыдался: безудержно, звучно, не стесняясь. Да и кто услышит? Весь город на ёлке.

Ёлка. Незаконченное дело.

— Я не могу встать, — проскулил Мальцев. Высоко над ним ночь парила на усыпанных звёздами крыльях. — Я умираю.

«Ты можешь, дядя Андрей, — прозвучал голос Лады в его голове. — Ты можешь всё, пока ты жив»

Она оказалась права. Он смог.

***

Сперва пришлось заскочить домой и забрать то, без чего не сработал бы план. Обратно Мальцев гнал во весь опор, не щадя подвески. Всё, что могло болеть в его теле — болело. От крупной дрожи не спасала ни «печка», ни подобранная у медпункта телогрейка. Это, как и всё прочее в суетном подлунном мире, перестало его волновать. Успеть до полуночи — вот, что имело значение. Время сделалось тягучим, но Мальцев знал, как обманчиво оно бывает.

Наконец, площадь. «Нива» резко затормозила перед внедорожником Воронова. Мальцева швырнуло на руль. На заднем сиденье гулко булькнуло. Учитель потянулся к дверной ручке, взглянул на толпу и замер.

Его ждали. Собравшиеся развернулись к въезду. Улыбки на затвердевших лицах превратились в оскалы — широченные, хищные. Выраставшая за спинами ель напоминала грозного полководца, повелевающего пехотой.

«Пять минут, пять минут», — звенел арктический воздух. От первого ряда горожан Мальцева отделял десяток шагов. Этого хватало, чтобы понять: песня несётся не только из репродукторов. «Бой часов раздастся вскоре», — запись извергалась из двух тысяч глоток.

А ещё Мальцев понял: план провалился.

Он врубил заднюю. Одновременно с этим ближний ряд собравшихся откололся от толпы и стеной попёр на «Ниву» — точно болельщики ломились занять лучшие места на трибуне. «Нива» вильнула, задние колёса вылетели из колеи. Мальцев бешено закрутил «баранку». «Нива» развернулась. В окнах заплясали бледные кривляющиеся тени. Кто-то бросился на перерез, мелькнул за лобовым стеклом. Раздался грохот — преследователь скатился с капота, всплеснув белыми руками, и в лобовое врезалось лицо… отколовшееся от головы. Прежде, чем оно сгинуло в ночи, Мальцев успел узнать: Лехтонен. По стеклу побежали трещины. Правая фара погасла.

«Нива» опять выскочила из колеи, потеряла скорость. Мальцев обернулся. От резкого движения в затылке вздулся раскалённый шар боли, отозвалась агонией шея. В окне он заметил ещё троих подбегающих. Чертовски близко. Впереди всех, высоко вскидывая колени, мчалась парикмахерша Соня. На ней не было ничего, кроме хэбэшных трусиков. А за спинами наступающих, на площади, над елью…

Он увидел лишь мельком, но будь у него целая жизнь созерцания, он не сумел бы это описать.

Оно было колоссально. Точно длань невидимого божества простёрлась к небу и скомкала его в кулаке вместе с погибающими созвездиями, как размалёванный целлофан. Чудовищная форма, словно сотканная из искрящегося инея, переливалась подобно северному сиянию. С разорванного неба на Мальцева уставились два алых глаза. Два глаза, полных ненависти, голода… и замёрзшей крови.

Хийси. Северный демон. Хозяин безбрежных чащоб.

Мальцев закричал. Рот наполнился вкусом медных монет.

Затем в дверь врезалась Соня, заслонив безумное зрелище. Ударила в стекло ладонями. Её некогда смазливое личико было перекошено. Груди расплющились о прозрачное, и вокруг сосков паутинками побежали морозные узоры.

Мальцев вывернул руль и вдавил педаль газа.

Соня соскользнула, скрылась из виду, когтями оставив на стекле длинные извивистые царапины. Справа по заднему крылу бухнуло. Очередной преследователь.

Мальцев успел поверить, что спасётся.

Тут «Ниву» повело и вышвырнуло из колеи в сугроб. Мальцев треснулся о руль. Новая вспышка боли — сегодня просто ночь боли, он никогда к ней не привыкнет. Нос враз перестал дышать. Нижняя губа лопнула и по подбородку побежала кровь — тёплая. Мальцев вспомнил о паре рубиновых глаз, распахнувшихся в израненном космосе, ищущих его… и нашедших.

Двигатель дёрнулся и заглох.

Учитель успел шлёпнуть ладонью по фиксатору прежде, чем дверь распахнули снаружи. На стекло обрушился град ударов. Не оглядываясь, Мальцев потянулся к заднему сиденью. Салон наполнялся пляской призрачных теней. Новых и новых.