Сплоченность

— Все это верно. Но я одного не понимаю: почему ты против того, чтобы мы теперь же, не откладывая, ушли из деревни?

Этого вопроса Борис ожидал. Конечно, Сергей задал его, не зная кое о чем. Если бы сказать сейчас, что он, Борис, не случайно остался в оккупированном районе, что он не может покинуть деревню без разрешения райкома партии и лично Камлюка, Сергей, наверно, подскочил бы от удивления. Но Борис молчал, он никому не имел права открыть эту партийную тайну. А Сергей донимает его своими вопросами. Со временем он, конечно, обо всем узнает, но что ему ответить сейчас?

— Я понимаю, Сергей, что нашей группе необходим простор, о котором ты говоришь. Это вызывается и тем, что мы выросли, что пришла нам пора браться за дела большего масштаба, и тем, что увеличилась опасность… Я ведь не против того, чтобы уйти. Но как и когда это сделать? Да и согласовать надо.

— С кем?

— Связаться с подпольным райкомом, с партизанами. Они нам подскажут. Может быть, только часть наших людей пойдет, а остальным будет приказано продолжать работу здесь.

— А если эти поиски связи затянутся неведомо до каких пор? Если старания наши будут напрасны?

— Тогда будем решать сами. Но это должно выясниться в ближайшее время… Вчера я послал Тихона в Бугры. Там были партизаны. Что-нибудь новенькое да принесет.

— Что ж, подождем. Только ведь… Мы и сами могли бы… Оружие у нас есть. Человек пятнадцать наберется — вот тебе, пожалуйста, и отряд. Может быть, не хуже того, который пошел искать твой Тихон… — Сергей помолчал, потом с укором закончил: — Доищетесь! Так был бы свой отряд, самостоятельный: мы людей организовали, мы бы их и в бой повели…

— Не болтай глупостей! Нам в партизанской борьбе атаманская вольница не нужна! — сурово остановил его Борис. Он постоял минутку молча, глядя на улицу, потом вдруг отшатнулся от окна, потащив за собой и Сергея. — Староста идет по улице, на окна поглядывает.

Они постояли посреди комнаты, проводили Бошкина суровым взглядом.

— Надо рассчитаться с ним, со многими ведь уже покончено… — сказал Сергей. — И с нашим, с низовским, пора свести счеты.

— Когда будем уходить из деревни… — Борис присел к столу и заговорил о другом: — Надо быстрее разряжать снаряды. Много сделали шашек?

— Капитон — две, и я — одну.

— Мало. Поторопитесь. Гитлеровцы заканчивают ремонт мельницы.

— Сейчас к Родникам не подойти. Может, подождать бы, пока они маслозавод забудут.

— Нет, нет! Взорвать надо в день пуска. Пускай оккупанты бесятся.

Поддубный ничего не ответил, взглянул на часы и стал собираться домой.

— Подожди, — остановил его Борис и направился к двери. — Я позову мать. Пообедаем, потом пойдешь.

Мать и Верочка были в палисаднике — обкладывали завалинку паклей и соломой, засыпали землей. Борис попросил сестренку побыть еще на улице, постеречь, а мать позвал в хату. Авгинья пришла и захлопотала у стола. Ей помогал Борис. Сергей сидел в соседней комнатушке и перелистывал какой-то Верочкин учебник. Вскоре его попросили к столу, где между тарелок и стаканов величественно возвышалась бутылка с мутноватой жидкостью.

— Пожалуйста. Вот принесла одна женщина, так давайте отведаем, — Авгинья кивнула на бутылку. — Кстати же и праздник. Выпьем сегодня, если вчера не удалось.

— Хотя это не спирт, но ты не побрезгуй, — лукаво покосился на Сергея Борис. — Вчера ты меня потчевал, а сегодня я тебя.

— Давай-давай, подкусывай. Знаю, ты теперь этим спиртом долго меня допекать будешь, — смущенно засмеялся Сергей. — Хотел его взять сюда, а потом…

— Надо отдать Рыгору обратно. Ведь ему для лекарств нужно.

— Поздно. Мой старик за наше здоровье выпил.

«Ну и Сергей!» — только и подумал Борис, подымая наполненную стопку.

Поздравив друг друга с праздником, все торжественно чокнулись, выпили. Во время обеда Сергей снова заговорил все о той же четвертушке спирта, попытался не то оправдаться, не то извиниться, но Борис не давал ему слова сказать и все подшучивал. Это еще больше смущало Сергея.

Когда обед кончился и Сергей стал уже собираться в путь, пришел Тихон Закруткин.

— Ну что? — спросил Борис, уводя хлопца в соседнюю комнату.

— Ничего определенного, — вздохнул Тихон, опускаясь на стул. — Обошел полсвета, только ноги сбил. Партизаны были, но их и след простыл. Я никого там не застал.

— Да-а… Вот тебе и поискали, — бросил Сергей. Он резко повернулся и ушел.

10

Что-то тихо и часто зазвенело. Авгинья приподняла голову, напрягла слух. Неужто показалось? Нет. Опять стук. Сильней, сильней. Ногтями по стеклу. Она соскочила с постели и, накинув одеяло, подошла к окну. За стеклом, в мутной ночной тьме, виднелась голова мужчины. Кто он? Мужчина заметил ее. Он сложил руки трубкой, приложил их к щели в раме и что-то зашептал. Сначала она, даже приложив ухо к окну, ничего не могла разобрать. Наконец услышала:

— Тетка Авгинья, откройте…

Она быстро отошла от окна, оделась и поспешила к двери. И открывать-то боязно. Жаль, что Бориса нет дома, не с кем посоветоваться. Но как-никак принять человека надо. Она отворила и робко отодвинулась в сторону, пропуская неизвестного вперед.