Сплетая жизнь (СИ)

Я с трудом разлепила веки и мутно взглянула на расплывающуюся фигуру мужчины:

— Он — это кто?

О чудо, Альфред протянул мне руку, помогая встать и вместо того, чтобы смотреть, как я пытаюсь справиться с баулом, легко подхватил походную сумку:

— В ближайшие часы это тебе не понадобиться, а он, это Оракул или ты про испытания ничего не знаешь?

Он уже ушел далеко вперед, почти подойдя к дверям, за которые уходили соискатели и больше не возвращались, поэтому никто не знал, прошел кто-то испытание или нет, я очнулась и два счета догнала его. Альфред распахнул одну створку и принялся терпеливо ждать, пока я юркну внутрь. Не веря собственным глазам, благо перемены в поведении синьора Помидора были разительны, я не заставила себя долго ждать и тут же прошмыгнула через его руку.

— Про это в ваших источниках нигде ничего не написано, хотя я пролазила даже запрещенные секции, но и в них не нашла даже упоминания, — я на секунду замолчала, припоминая рассказы единственного сына Вернера, которому не посчастливилось учиться со мной на одном курсе:

— Хотя Ральф что-то такое мне говорил, но мельком, мне уже не вспомнить. Тем более он упомянул, что испытания индивидуальные, у каждого свое, поэтому нет смысла готовиться. Это так?

Услышав имя сына Великого комтура, экзаменатор осторожно прикрыл двери, махнул рукой вперед, чтобы я шла прямо по пустому коридору, и уже не спускал с меня внимательного взгляда.

— Ты знаешь сэра Озрельна младшего?

Вспомнив смазливого рыцаря, непонятно зачем отправившегося учиться в третьей по счету академии, я ностальгически улыбнулась: кто бы мог подумать, что по врагам можно скучать спустя всего неделю. А его именно так и можно было назвать, поскольку, между нами, так же пробежала черная кошка несостоявшегося замужества, мы оба сопротивлялись, как могли и теперь, счастливо живем, соблюдая вооруженный нейтралитет.

Когда я попала в этот мир, то думала, что стоит немного подучиться, узнать все правила перехода через Границы и уж там мне легко удастся вернуться обратно. Это уже потом выяснилось, что, подписав с аз-Зайтуном договор об обучении на три года и последующей отработкой затраченных на меня средств из бюджета, я еще не скоро смогу это сделать. И ладно бы все на этом закончилось, но здесь существовала, на мой взгляд, дикая традиция: каждый год первокурсники участвовали в так называемом Аукционе Невест. Там, каждая из одаренных девушек, которых набиралось не больше сотни, так как не каждая семья хотела видеть у себя в стенах обученную ведьму или провидицу, проходила через унизительную процедуру продажи.

Суть сводилась к тому, что за девушку любо количество предполагаемых женихов предлагало любую посильную сумму, и выигрывал тот, кто предложит больше. Деньги уплачивались как добровольный взнос в аз-Зайтун, а между женихом и невестой подписывался брачный договор, где девушка обязывалась уйти с молодым мужчиной под венец, как только сдаст последний выпускной экзамен.

Будучи на коротком поводке у администрации, я все же сумела избежать подобной участи, оставив притязания семьи благородных Озрельнов, чему Вернер был очень не рад. Но что поделаешь, всегда выигрывает тот, кто готов идти до конца в своих целях. И чтобы на меня снова не надели подобный поводок и больше не дергали за ошейник, я решилась прийти в святая святых рыцарства и стать одной из них, но главное: свободной. И пусть все кричат, что это невозможно и неправильно, но в Уставе Ордена Солнца про половой признак ничего не сказано, а власть суда в этом мире беспрекословная. Главное верить, в этой силе я уже успела убедиться.

— Пересекались, — туманно проговорила я, не желая вдаваться в подробности.

Если он узнает, что Ральф тоже претендовал на мою руку и сердце, при этом совершенно того не желая, боюсь, он составит обо мне превратное впечатление. Мне-то все равно, что он там будет думать, главное, чтобы сейчас это не отразилось на моих результатах.

— А Оракул? — напомнила я Альфреду, пока мы шли куда-то вперед, и конца и края этому коридору не было, — он сам выбирает, кого приглашать к себе?

Наконец мы приблизились к стрельчатой арке, украшенной живыми белыми цветами. Впереди сияла такая же белая дверь, как и вокруг. Я заметила, что в этом месте, данный цвет был возведен во что-то типа культа. Интересно, это символ чистоты и непорочности или смерти, что значит, не существует никаких границ, только наши мысли, что сами по себе оковы?

— А об этом вы, Ярослава, можете пообщаться с самим Оракулом, если он захочет, то ответит на любой ваш вопрос.

А не захочет, не ответит, хорошая перспектива.

— Ну и что вы стоите, вы же так рвались вперед? — с усмешкой поинтересовался экзаменатор, когда понял, что на этот раз я никуда не рвусь.

Было страшно, но не от отчаяния, когда уже ничего не вернешь и не исправишь, а когда именно не хочется ничего делать и исправлять. Проведя вспотевшими ладонями по грубой льняной темно-синей юбке, я нервно проговорила:

— Я и сейчас рвусь!

— Заметно, смотрите от рвения ручку двери не отдерите.