Список Шиндлера

К тому времени Шиндлер уже ставил лошадь в стойло. Спустившись с холма, он лишил себя возможности увидеть маленький, но столь значительный триумф девочки в красном, Гени, которая смогла вернуться туда, где эсэсовцы в первый раз нашли ее. Оказавшись в своем кабинете на фабрике, Оскар наглухо закрыл за собой двери, ибо ему было невыносимо тяжело с кем-либо делиться новостями. И лишь много позже, в выражениях совершенно несвойственных для веселого и раскованного герра Шиндлера, любимца всех краковских вечеринок, самого большого мота в Заблоче, в словах, свидетельствовавших, что за его внешностью гуляки и бонвивана скрывается неподкупный судья, он дал понять, каким грузом легли на него события этого дня.

– После него, – сказал он, – ни один мыслящий человек не мог больше закрывать глаза на то, что происходит. И тогда я решил делать все, что в моих силах, дабы нанести поражение этой системе.

Глава 16

СС не покладая рук трудилось в гетто до субботнего вечера. Действовали эсэсовцы с той неуемной эффективностью, свидетелем которой Оскар был во время экзекуции на улице Кракуза. Действия их трудно было предугадать, и те, кому удавалось спастись в пятницу, попадали им в руки в субботу. Геня осталась в живых благодаря лишь своей не по годам развитой способности хранить молчание и оставаться незамеченной в своем красном пальтишке.

У себя наверху, в Заблоче, вспоминая ее фигурку, Оскар не осмеливался поверить, что этот ребенок в красном пережил акцию. Из разговоров с Тоффелем и другими знакомыми из штаб-квартиры на Поморской он знал, что из гетто было вывезено семь тысяч человек. Чиновники из отдела по еврейским делам гестапо высоко оценили результаты чистки. Среди бумажных крыс на Поморской июньская акция оценивалась как триумфальная.

Информация такого рода теперь носила для Оскара более точный характер. Например, он знал, что общее руководство акцией осуществлял некий Вильгельм Хунде, а непосредственное – оберштурмфюрер СС Отто фон Маллотке. Оскар не вел специального досье, но он готовил себя к другому времени, когда он сможет дать полный отчет о происходящем – то ли Канарису, то ли всему миру. Это оказалось легче, чем он предполагал. Пользуясь каждой возможностью, он продолжал расспрашивать о событиях, которые в недавнем прошлом он оценивал как временное помешательство. Неопровержимые данные получал он и от контактов с полицией и от таких проницательных евреев, как Штерн. Со всех концов Польши в гетто просачивались разведывательные данные, часть которых, поступающая от партизан, проходила через аптеку Панкевича. Долек Либескинд, лидер группы сопротивления «Акива Халутц» тоже доставлял информацию из других гетто, являвшуюся результатом его официальных поездок с Еврейской Общинной Самопомощью, организации, которой немцы – поскольку она была под определенным покровительством Красного Креста – позволяли существовать.

Не было смысла сообщать эти известия юденрату. Его совет не считал своей гражданской обязанностью информировать обитателей гетто о существовании лагерей. Просто люди придут в крайнее расстройство, на улицах начнутся беспорядки, которые не останутся без наказания. Так что пусть уж лучше люди, как всегда, слушают бредовые рассказы, приходят к выводу, что они полны преувеличений, и возвращаются к надеждам. Так считало большинство членов совета, даже когда им руководил достойный Артур Розенцвейг. Но Розенцвейга больше не было. Коммивояжер Давид Гаттер, кандидатуру которого поддерживали немцы, вскоре стал председателем юденрата. Пищевой рацион ныне распределялся не только чиновниками из СС, но также Гаттером и новыми советниками, чьим наместником на улицах был Симха Спира в высоких сапогах. Юденрат тем более не был заинтересован сообщать жителям гетто об их возможной судьбе, потому что сами были уверены, что им-то эта дорога не угрожает.

Оскар начал получать ошеломляющие новости о гетто и о положении дел в нем, когда в Краков вернулся – через восемь дней после отправки теплушек со станции Прокочим – молодой фармацевт Бахнер. Никто не знал: ни как ему удалось проникнуть обратно в гетто, ни почему он вообще вернулся туда, откуда СС без труда пошлет его в очередное путешествие. Но Бахнера привела домой, без сомнения, необходимость рассказать все, что он знал.