Список обреченных 1

— Вы все на виду? Может быть так, что вы зашли за ложками, а никого рядом нет?

— На виду, но мы же не следим друг за другом. Некогда, работаем. Тут за день так набегаешься, что думаешь, ноги бы не отвалились, до дома добраться, а не за другими смотреть. А может и никого рядом не быть. Смотря сколько клиентов.

— В субботу днем много клиентов?

— Да нет! Клиенты, в основном, к вечеру набираются.

Все выстраивается совсем неплохо, думал Александр Филиппович. И уже представлял себе текст обвинительного заключения: «Обвиняемая признала, что у нее была возможность незаметно нанести яд на ложку по пути от кухни до обеденного зала».

— А как вы относитесь к Лиге Свободы и Справедливости? — спросил Кивалин.

— К чему? — не поняла официантка.

— К террористической организации Лига Свободы и Справедливости, — уточнил Василий Иванович.

— Это, которые метро взрывают? Гады!

— Это, у которых лидер Андрей Альбицкий, — объяснил Александр Филиппович. — У него еще канал на ютубе. Подписаны?

— Да нет. Я больше телевизор люблю смотреть. Интереснее. Вот у Анжелики Синепал, какой был канал! «Россия вперед!» Я его всегда смотрела. Так жалко женщину. Такая хорошая была! Еще убийц каких-то смотреть не хватало!

— А об Альбицком не слышали?

— Почему? Слышала. Как раз неделю назад на «Россия вперед» передача была «Наши враги не спят». Про этого Альбицкого. Они говорят, что за народ, а сами метро взрывают и расстреливают детей. Показали: ребенок маленький совсем, года три, и весь в крови лежит в метро у колонны. Это потому что у них секта мусульманская.

— А вы ничего не путаете, Мария Николаевна? — спросил Кивалин.

— Точно нет, — сказала Маша Петрова. — Они исламисты, и потому хотят всех убить.

Надо смотреть телевизор, думал Маленький, а то ведь совсем не успеваю. Так ведь и не будешь знать установок руководства. Исламисты, значит? Неожиданно! Тогда Маша Петрова нам не очень подходит.

Кивалин сориентировался быстрее.

— Мария Николаевна, вы верующий человек? — спросил он.

— Да, конечно. Православная.

— В церкви давно были?

— На Пасху.

— В этом году?

— Да работаю я все время, не до церкви.

— А исламом не интересовались?

— Нет. Зачем? Я же русская. Русские — православные.

И то верно, думал Александр Филиппович, бывают исламисты и с русскими фамилиями. Это же неважно, какой он национальности, главное, чтобы присягнул умме. А в том, что исламистка, она у нас живо признается.

Зазвонил телефон. Маленький взял трубку.

Глебчик.

— Готовы результаты экспертизы, — сказал стажер.

— Ага! Секундочку подожди.

И Александр Филиппович вышел в коридор.

— Да?

— В ресторане все чисто, — доложил Глебчик. — Зато на театральной программке следы яда. Она эти программки коллекционировала. У нее дома нашли.

— Понятно, — протянул Маленький и положил трубку.

Он еще где-то минуту думал, как бы привлечь Машу Петрову в качестве сообщницы, но пока не стыковалось никак. Ладно, повезло девчонке.

Он вернулся в кабинет.

— Спасибо, Мария Ивановна, вы нам очень помогли. Вы свободны.

И вернул ей пропуск.

— Покажите на выходе.

— Синепал в театре отравили, — сказал он Кивалину, когда Маша ушла.

— Театр — это плохо, — заметил Василий Иванович. — В ресторане персонал максимум человек пятнадцать, а в театре одна труппа человек пятьдесят, а еще зрители. Тысяча! И билеты продают без паспорта.

— Зато иногда по интернету.

— Не все.

— Нет, Василий Иванович. Театр — это хорошо.

Через пятнадцать минут Глебчик уже сидел за компьютером и набивал план действий под диктовку Александра Филипповича.

— Первое: запрашиваем информацию со всех сайтов по продаже билетов. Нам нужно знать, кто покупал билеты на прошлую субботу. Любые сведения. Есть имя и фамилия — отлично. IP — значит, ip.

— Ок. Набил, — кивнул Глебчик.

— Второе: запрашиваем записи со всех камер наблюдения в радиусе пятисот метров от входа в театр. Сравниваем с базой МВД по паспортам. И просеиваем интернет по изображениям. Устанавливаем имена, фамилии, места жительства и содержание постов. И третье: по результатам двух первых пунктов составляем список для вызовов на допрос. И график допросов.

— Это уже не тысяча человек, а раза в три больше, — заметил Кивалин. — Работы на год.

— Надо подкрепления просить. Втроем конечно не справимся. Еще пятнадцать человек, как минимум.

— И финансирование, — заметил Василий Иванович. — Думаете, дадут?

— Как милые! Дело особой важности.

— А в каком порядке вызывать на допросы? — спросил Глебчик. — Кто первый в списке?

— А для этого пункт четвертый: допрашиваем всех сотрудников театра, которые работали в тот день. Собираем с них описание внешности всех, кого они запомнили из тех, кто крутился рядом с ее местом. Допрашиваем их в первую очередь. И сотрудники театра, естественно, на подозрении. Во вторую очередь допрашиваем всех авторов оппозиционных постов.

— Но вы же сказали, что это глупо писать оппозиционные посты после убийства, — удивился Глебчик.

— Глупо, — кивнул Маленький, — но люди не всегда поступают умно. И, наконец, в третью очередь допрашиваем всех обладателей мусульманских имен и фамилий. Если у кого-то все эти признаки совпадут — допрашиваем первым.