Список Ханны

Может быть, причина кроется в ее детстве? В наших продолжительных телефонных разговорах, когда мы болтали обо всем по нескольку часов, она всегда неохотно рассказывала о семье. Домашние проявляли мало терпения к необычному складу ее характера, ее оригинальности. И не интересовались ее занятиями. Единственным человеком в семье, понимавшим ее, была бабушка. Я тоже полюбил Мэйси, такую изменчивую и импульсивную, но не мог докопаться до истинной причины того, что заставляло ее бросать неоконченными все свои проекты. Почему уходила от людей, боясь серьезных отношений?

В первую неделю августа Линда, увидев, как я стою и рассматриваю фреску, спросила:

— Хочешь, я найду кого-нибудь закончить картину за Мэйси?

— Нет, спасибо.

— Забавно. Взяла и пропала, но почему?

— Забавно? Есть другие слова.

Я пошел к очередному пациенту.

— Перед тем как ты войдешь, хочу предупредить, что это необычный пациент.

— Спасибо за предупреждение.

У нее на лице было странное выражение, я не мог понять, в чем дело. Не спрашивая больше, решил посмотреть сам.

Я вошел и увидел Харви, расположившегося в кресле для пациентов.

— Харви! — Я был поражен.

— Я, как все прочие, предварительно записался. — И он вызывающе скрестил на груди руки.

— Напоминаю вновь, что я педиатр.

— А я напоминаю, что пришел в назначенное время. И вы не можете отказать мне в помощи.

— Нет, конечно.

Если уж Харви ищет помощи у медиков, я сделаю все, что в моих силах. Надо показать его специалисту, сам отвезу его. Я уже успел полюбить этого старика, как и Мэйси, а может быть, сильнее. Потому что никогда не бросил бы его так, как сделала она.

— Вам лучше успокоиться.

— Все так плохо? — пошутил он.

Он упоминал, что испытывает иногда боли в груди, и я подозревал, что дело в его сердце, хотя он не выглядел хуже, чем в первый день нашего знакомства.

Я взял стетоскоп.

— Давайте сначала я вас послушаю.

— Я здесь не из-за моего сердца.

— Ладно, — я отложил стетоскоп, — тогда зачем вы здесь?

Он немного помедлил с ответом. Потом так и пригвоздил меня к стулу пронизывающим взглядом.

— Мэйси вернулась.

Хорошо, что в этот момент я сидел. На мгновение потерял дар речи. Потом спросил:

— И когда это случилось?

— Пару дней назад. Она плохо выглядит.

— Ах так… — Я старался принять равнодушный вид; хотя с языка у меня готово было сорваться множество вопросов, я не хотел, чтобы Харви заметил мою заинтересованность.

Старик хмуро и выжидающе смотрел на меня, но я уже давно не боялся его грозного вида.

— Она похудела так, что дальше некуда. — Он поджал неодобрительно губы и покачал головой. — Кожа да кости.

— Очень сожалею. — И действительно это было так. — Куда она ездила?

— К друзьям, они живут по ту сторону гор. Недалеко от Уинатчи.

Она никогда не говорила о друзьях из Уинатчи. Интересно, кто там живет — мужчина или женщина?

— Я рассказал, как вы с месяц околачивались около ее дома.

Лучше бы он этого не делал, но, тем не менее, хотелось узнать ее реакцию.

— И?.. — сухо спросил я.

Вряд ли я его одурачил своим показным равнодушием, но моя гордость не позволяла мне говорить иначе.

— Она ничего не сказала.

Что ж, я этого ждал.

— Сэмми был рад, наверное, — продолжал я.

— И она ему тоже. Они целый день просто не отходили друг от друга. Не понимаю такой любви.

— Она его спасла, Сэмми это ценит. И что тут непонятного?

— Да я о Сэмми и этих ее кошках. Можно подумать, они всегда были его лучшими друзьями. Они просто облепили бедного пса, и он стоял гордый, вне себя от счастья, пока они вились вокруг него. Никогда не поверил бы, если бы не увидел собственными глазами.

Я невольно улыбнулся. Пока не было Мэйси, я был сам не свой. И вот она вернулась. Я строго напомнил себе, что ее возвращение теперь не имеет значения. Не должно иметь.

— Итак? — спросил Харви.

— Итак — что?

— Вы собираетесь ее навестить?

— Ни в коем случае.

— Почему нет?

— Не я сбежал от нее.

— Это вас не останавливало первую неделю. Вы практически жили около ее дома или в моем доме. Несколько раз я выпроваживал вас домой уже ночью.

— Это было раньше.

Он прищурился.

— Раньше — до какого времени?

— До того, — парировал я, — как опомнился от наваждения. И вновь обрел себя.

Он медленно покачал головой.

— Мне кажется, вы как раз потеряли себя.

— Мэйси имеет привычку убегать, как только столкнется с трудностями, неприятностями. Я не собираюсь бегать за ней, Харви. Если она меня любит, придет сама.

Он потемнел.

— Даете ей время?

— Да. Месяц. И теперь решать ей.

Ему это не понравилось, но он, видимо, не собирался спорить. Думаю, он говорил с Мэйси и выяснил то, что я уже знал. Она была натурой деятельной, жизнерадостной и полной кипучей энергии, но боялась длительных отношений, боялась любви. Если она недостаточно меня любила, чтобы переступить через свои страхи, мои поступки и слова сейчас будут бесполезны.

— Вы оба доставляете мне больше забот, чем заслуживаете. — Он недовольно фыркнул.

— Не сомневаюсь.