Список Ханны

Приемная городской центральной клиники была забита ожидающими приема. Врачи-добровольцы разбирались с очередностью оказания помощи исходя из серьезности случая. Они старались направлять ко мне детей, но я принимал и взрослых. Первой пациенткой была женщина по имени Шамика Уилсон. Глаз у нее заплыл от громадного кровоподтека, но она явилась сюда, потому что боялась, что у нее сломана рука. Я просмотрел ее карту. Женщина приписывала свои увечья падению с лестницы. Причем это происходило уже третий раз. Каждый раз одна и та же причина.

Молодая женщина упорно не смотрела на меня, когда я начал задавать вопросы.

— Вы упали с лестницы?

Она кивнула.

Похоже, она часто так делает.

— Когда… произошел несчастный случай?

— В среду вечером.

Прошло два дня.

— Почему так долго ждали, прежде чем прийти сюда?

Как только она вытерпела так долго!

Шамика уставилась в пол.

— Я думала… пройдет, но болит все сильнее.

Она вскрикнула от боли, когда я всего лишь дотронулся до ее пальцев, а судя по распухшей руке, можно было вообразить, какие муки она испытывала последние два дня.

— Я назначу вам рентгеновский снимок.

Закусив губу, она кивнула. Она хорошо знала, как и я, что техник должен будет повернуть ее руку, чтобы сделать снимок. Но надо выяснить, что с рукой, прежде чем предпринять действия.

— Кто-то привел вас сюда?

— Мой… муж.

— Он сейчас в приемной?

Мне трудно было скрыть свою злость на этого подонка. Впрочем, это мог быть кто-то другой. Молодая женщина поняла, что не одурачила меня историей падения со ступенек, и, говоря о муже, прятала глаза — еще один знак, что она лжет. Какой-нибудь неудачник использует жену вместо тренировочной груши, вымещая свою злость на весь белый свет.

— Он сейчас в холле?

— Да… Кении ждет меня. — Она продолжала смотреть куда угодно, только не на меня.

— Увидимся позже.

— Выйдя из комнаты, я попросил одного из медбратьев сопровождать Шамику в рентгеновский кабинет. Потом направился в холл и стал выяснять, кто из ожидающих пришел с Шамикой Уилсон.

Вперед вышел тощий жилистый мужчина.

— Как там Шамика? — спросил он.

Прежде чем ответить, я молча долго смотрел ему прямо в глаза.

— Я послал ее на рентген, но уверен, что рука сломана и понадобится гипс.

Он вздохнул.

— И как долго это продлится?

— Пока не знаю. Сначала надо посмотреть снимок. Шамика утверждает, что упала с лестницы. Я нахожу это странным, ведь она падала с лестницы уже три раза за последние несколько месяцев.

Он пожал плечами:

— Что я могу сказать? Эта сука неповоротлива.

Если бы он не обругал ее, может, я бы смолчал и не стал вмешиваться. Меня охватила ярость.

— А теперь послушай меня, Кенни. Мы оба знаем, что это не несчастный случай, верно? Все это ложь. Ты хоть понимаешь, как тебе повезло, что у тебя есть жена?

Были ли они на самом деле женаты — не имело значения, но подозреваю, что нет.

Глаза Кении вызывающе сузились. Он явно не собирался раскаиваться, и это было мне только на руку.

— Она хорошая женщина. Как ты смеешь с ней так обращаться? — процедил я сквозь зубы. — Тебе доставляет удовольствие бить женщину?

Он не отвечал.

Все вокруг смолкли и внимательно слушали, это и было моей целью — привлечь аудиторию.

— Она это заслужила. Имела наглость раскрыть на меня рот.

— Ну все, хватит! — Я схватил его за ворот, приподнял, так что его ноги почти не касались пола и он вынужден был стоять на цыпочках.

Я понимал, что за такой поступок меня могут запросто выгнать из клиники, но в тот момент мне было все равно. Я и сам не ожидал от себя столь бурной реакции. У него была жена, а он обращался с ней плохо, в то время как я, лишенный Ханны, сделал бы все, чтобы вернуть ее.

— Ты ничтожество, — слова были как плевок, — еще раз ударишь ее — и будешь иметь дело со мной. Тебе все ясно? — Я чеканил каждое слово, чтобы до него дошло, что я не шучу.

Он делал попытки вырваться, но я держал крепко.

— Так мы поняли друг друга? — С этими словами я припечатал его к стене.

Он пытался кивнуть, но это было нелегко, потому что я так скрутил ворот его рубашки в кулаке, что он с трудом мог дышать.

— Отлично.

Его лицо было так близко от моего, что наши носы почти касались.

— Доктор Эверетт, доктор Эверетт! — Директор клиники, Мими Джонсон, положив руку мне на плечо, вынуждена была несколько раз повторить мое имя, прежде чем я услышал ее.

Я не знал, сколько времени она находится рядом.

Неохотно выпустив воротник Кении из своего кулака, я не сводил с него взгляда, давая понять, что я не шутил и не отступлю. Кажется, он струсил и мечтал об одном — смыться отсюда, оказаться подальше от меня.

Освободившись из тисков, он поднес к шее руку с таким видом, как будто его чуть не задушили. Если снова побьет Шамику, он поплатится. Сомневаюсь, что она подаст на него заявление в полицию. Я часто сталкивался с подобной ситуацией, такие мерзавцы редко несут заслуженное наказание.